Евгений Шнюков - Катастрофы в Черном море

На вздымающихся гребнях волн держалось множество людей. У всех, конечно, еще была надежда на спасение: ведь рядом «Харьков», он поможет! Мельников сразу отдал команду направить корабль к плавающему экипажу с подветренной стороны, чтобы бортом сгладить крутые гребни волн. Мы рассчитывали, что некоторых из находящихся в воде крутая волна забросит на палубу, так как борт «Харькова» входил в воду, и волны перекатывались через нашу палубу. О спуске спасательных шлюпок не могло быть и речи.

Но случилось непредвиденное. Глубинные бомбы со «Смышленого» при большом дифференте стали скатываться с кормы и взрываться в опасной зоне от лидера «Харьков». От сильных гидравлических ударов у нас стали выходить из строя механизмы и приборы. После первого же взрыва из нактоуза вылетел магнитный компас, у рулевого сорвало репитер гирокомпаса. «Харьков» с места не ушел, но и совершить до конца задуманное не удалось. После каждого взрыва на воде все меньше и меньше оставалось людей. Когда бомбы перестали рваться, на поверхности осталось всего несколько человек, из них нам удалось спасти двоих краснофлотцев: сигнальщика Петра Тараторкина и артиллерийского электрика Николая Булыгина.

Более двух часов «Харьков» маневрировал в поиске людей, но спасать больше было некого. На одном из разворотов лидер на полном ходу врезался в гребень волны «девятого вала». Носовая часть не взошла на волну. Огромная масса воды прогнула палубу полубака, образовав трещину. Вертикальные подпоры в кают-компании были согнуты в дугу. В Поти мы следовали только по волне, в такой жесточайший шторм идти против волны было весьма рискованно.

Да, очень сурово обошлась морская стихия с эсминцем «Смышленый» и его славным экипажем. Спасенные нами краснофлотцы Тараторкин и Булыгин после оказания им первой медицинской помощи дорисовали тяжелую картину последних минут корабля.

Не потеряв мужества, командир корабля В.М. Шегула до последнего боролся за жизнь экипажа. Плечом к плечу с ним стоял военком капитан-лейтенант Веперс. И даже тогда, когда корабль повалило на борт и стало ясно, что гибель его неминуема, боевой дух командира не был сломлен. Краснофлотцы «Смышленого» запели «Раскинулось море широко…». Никто не бросил своего поста, пока не последовала команда: «Покинуть корабль!».

Тараторкин до последней минуты находился на ходовом мостике. Корабль начал уже быстро погружаться, когда он подошел к командиру и предложил ему спасательный пояс. Шегула от пояса отказался, крикнул: «Быстрей за борт, через секунду будет поздно!». Он сам остался на ходовом мостике и, конечно, погрузился в воду вместе со своим кораблем…»

В апреле 1942 г. шесть из семи затонувших транспортов погибли во время рейсов с войсками и военными грузами на Керченский полуостров и в Севастополь, причем, опять было много человеческих жертв. Так, 2 апреля 1942 г. танкер «Валериан Куйбышев» с грузом почти 4 тыс. т бензина и керосина следовал из Новороссийска в Камыш-Бурун в охранении эсминца «Незаможник» и двух сторожевых катеров под прикрытием истребительной авиации. Около 19 ч на подходе к Керченскому проливу он был атакован пятью самолетами-торпедоносцами, два из них были сбиты, но одна из трех сброшенных торпед попала в танкер, который загорелся, затем сдрейфовал на отмель, где взорвался и, переломившись на две части, затонул. 32 человека были спасены катерами охранения, погибло 24 члена экипажа. 14 апреля в Керченском проливе погиб санитарный транспорт «Антон Чехов», который шел из Новороссийска в Камыш-Бурун с людьми и грузами. Он подорвался на донной мине и сел на грунт (так как глубины в проливе небольшие полностью он не затонул). Взрывом оторвало полубак. Погибло 200 человек.

В мае 1942 г. Крымский фронт был прорван немецкими войсками. Отступление носило катастрофический характер. Это было одно из крупных поражений Советской армии во второй мировой войне. Керченский полуостров был захвачен немецкими войсками. 108 судов и 9 кораблей Азовской военной флотилии эвакуировали на Таманский полуостров 120 тыс. бойцов. Под ударами немецкой авиации и артиллерии только 14 мая погибло 12 наших судов.

Все майские потери 1942 г. в транспортах связаны с перевозками на Керченский плацдарм и эвакуацией наших войск оттуда. Пароход «Потемкин» был поврежден в Камыш-Буруне самолетами, при оставлении порта нашими войсками 14 мая был подорван и затоплен. В 1943 г. поднят противником, отбуксирован в Румынию на ремонт, но восстановлен не был. После войны возвращен и до в 1953 г. использовался как несамоходное плавсредство. Транспорт «Восток», шедший из Новороссийска в Камыш-Бурун с грузами для войск Крымского фронта в охранении двух базовых тральщиков «Искатель» и «Защитник» и двух сторожевых катеров, на входе в Керченский пролив подорвался на донной мине, переломился и через 17 минут затонул. Погибло 10 человек, остальные 47 членов экипажа спасены кораблями охранения. Три транспорта погибли в Азовском море — «Черноморец», шедший из Керчи в Темрюк с эвакуированными ранеными (на нем погибло до 500 человек), «Красный моряк» — при выгрузке раненых на рейде Темрюк, и «Красный флот» на переходе из Керчи в Темрюк, в районе Еникале. Число погибших на последних двух транспортах не установлено…

В этих условиях одной из самых важных задач стал вывод сосредоточенного в восточной части Азовского моря торгового флота через простреливаемый Керченский пролив.

По решению военного совета Черноморского флота операция была поручена Азовской военной флотилии и началась в первых числах августа 1942 г. Немцы установили на Керченском берегу пролива береговую и полевую артиллерию и держали пролив под контролем. К тому же пролив был нашпигован минами. Крупные суда могли двигаться только по фарватеру, а он проходил ближе к западному берегу, чем к восточному. Фарватер Керченского пролива — это узкий стометровый коридор, огражденный буями. В пределах фарватера глубины — до 8 м — позволяют пройти крупным судам. Чуть в сторону — мель. В условиях того времени — гибель. Мелкие суда могли выходить ближе к восточному берегу. Каждый выход судов через пролив представлял собой фактически очень опасный прорыв, очень трудный навигационно. Первоначально суда двигались поодиночке, безлунными ночами, ближе к восточному берегу. Противодействие немецких батарей резко возросло, когда стали прорываться конвои. Скрыть от авиации противника сосредоточение судов было очень трудно. Сторожевые катера и тральщики конвоировали суда прорыва от Темрюка до входа в Керченский пролив. Особые трудности создавал прорыв узкостей в районе косы Чушки и в Тузлинской промоине (рис.33).