Александр Андреев - Эсеры. Борис Савинков против Империи

Студентов арестовывали и запирали в Манеж, набитый полицией, конными жандармами и лошадиным навозом. В сумятице, хаосе, беспорядке в Манеж приводили сотни арестованных студентов, курсисток и случайных прохожих. Все пели песни и проводили сходки в густом ржании лошадей, заслуженно хамили неразумно и неумело действовавшей полиции, растерявшейся и метавшейся по Манежу, среди навоза, между студентами, случайными прохожими и проститутками, заодно задержанных на улицах. Подобный хаос творился на московских улицах, и обо всем этом на следующий день писали все московские новости и имперские газеты, особенно об обер-полицмейстере Дмитрии Трепове, оравшем на полицейских, которые не понимали, что он от них хочет.

Утром задержанных увезли на несколько дней в Бутырскую тюрьму, а затем выслали из Москвы, кто куда захотел, в Рязань и Тулу.

В Петербурге студенты дрались с полицией палками и железными цепями, рабочие стреляли из револьверов. Казаки и конные жандармы рубили шашками и били нагайками. За демонстрантов попытался заступиться боевой генерал и член Государственного совета князь П. Вяземский и тут же получил выговор от Николая II. Пули выбили окна в кабинете обер-прокурора Синода Победоносцева, а над демонстрацией реял флаг «За политическую свободу». Беспорядки и волнения проходили во многих имперских городах. Кабинет Министров приостановил действие «Временных правил о студентах-солдатах», уже в марте 1901 года. Сановники, наверное, услышали новый революционный лозунг: «Каждому министру – по Карповичу». Самого убийцу Боголепова казнить побоялись. В декабре 1901 года были опубликованы написанные в спешном порядке «Временные правила о студенческих учреждениях», как всегда половинчатые и поэтому невыполняемые. Самодержавие, как всегда, действовало неумно и поздно, в 1902 году студенческое движение приняло официально признанный политический и ярко выраженный политический характер.

В начале 1902 года прошел Первый всероссийский студенческий съезд и призвал всех сторонников «подвести итог академической борьбе и перейти к открытой политической революционной борьбе». В выпущенном и распространенном по империи манифесте съезд заявил: «Студенческое движение есть движение политическое и своими корнями лежит глубоко в современном общественном строе России. Борьба за студенческие права неизбежно является борьбой против правительства». В университетах создавались комитеты, занявшиеся пропагандой социалистических идей. Способами борьбы студенты объявили обструкции, забастовки и демонстрации, которые должны закончиться завоеванием политической свободы.

После съезда Московский университет провел в январе 1902 года большое собрание в актовом зале. Из окна студенты выдвинули красный флаг и приняли политическую резолюцию, разбрасывали листовки. Трепов окружил университет войсками. В полночь, после безуспешных требований полиции к студентам разойтись, жандармы выломали двери, арестовали тысячу человек и между рядами полицейских отвели их в Манеж, отделив мужчин от женщин, считая, что без женщин, мужчины менее агрессивны. Студентов переписали и отправили в Бутырскую тюрьму, где они отказались даже разговаривать с администрацией, сожгли матрасы и подушки, выставив их в окна Бутырки, и об этом опять говорила вся империя.

Предвзятое следствие многих исключенных студентов надолго сослали без суда в Сибирь, выселили из Москвы в другие города. Все общество в один голос говорило, что наказание не соответствовало вине, следствие проведено наспех и без улик. В империи начала ХХ века повсюду стали чувствоваться нервная приподнятость. 9 февраля 1902 года курсистка Алларт в упор стреляла в генерала Трепова, но револьвер дал осечку, через несколько дней акцизный чиновник покушался на него с ножом. Впоследствии в Д. Трепова на Николаевском вокзале Москвы дважды стрелял студент А. Полторацкий, впоследствии казненный за попытку к бегству. Когда Трепова перевели в Петербург, сначала на должность обер-полицмейстера, а потом дворцового коменданта, боевая группа опять охотилась за ним сначала устроив целую облаву на Большой Морской улице, но его спасла несусветная охрана, а потом проникла в царский парк Петергофа, Трепова не нашла и пристрелила генерала-адъютанта и московского генерал-губернатора А. Козлова. Самодержавие в начале ХХ столетия по обычаю оказалось не готово к борьбе с массовым революционным движением. Инакомыслящих в монархии по привычке называли нигилистами и анархистами.

Анархизм, по-гречески «безвластие», в середине XIX века в Европе и быстро распространился в Швейцарии, Австрии, Франции, Италии, Нидерландах, Испании, Португалии, Латинской Америке. Идеологами анархизма стали М. Штирнер в Германии, П. Прудон во Франции, М. Бакунин и П. Кропоткин в России. Анархизм имел разные виды и оттенки, но всегда отрицал любую государственную власть и проповедовал абсолютную свободу личности. Идеологи выработали четкое определение своего учения: анархизм – учение о безгосударственном обществе, в котором нет принуждения, а отношения людей основаны на добровольном договоре. Анархизм должен уничтожить государство и на его развалинах построить идеальное анархическое общество. Анархизм отрицает любую власть, включая власть, включая власть большинства над меньшинством, которое может большинству не подчиняться.

Главным идеологом индивидуалистического анархизма, для которого главным считается только воля человека, его «я», не признающая ни каких норм, был немец Макс Штирнер (1806 – 1856). Он считал, что «я» все позволено и написал работу «Единственный и его достояние» где и высказался от души: «Добро, как и зло, для меня лишены всякого смысла. Мое дело ни есть ни божье, ни человеческое, ни истинное, ни доброе, ни правое, ни свободное, а только мое. Оно не всеобщее, оно единственное, как один Я. Для меня нет ничего выше меня, и не надо меня уговаривать пожертвовать своими интересами ради интересов государства. Напротив, я определяю войну всякому государству, даже самому демократическому. Если даже просто представить себе, что народная воля действительно представляет волю всех остальных личностей, «коллективную волю», то это ничего не меняет». Штирнер считал возможным только «союз эгоистов».

Француз Пьер Прудон (1809–1865) проповедовал теорию взаимных услуг. В книге «Основная идея революции XIX века» он писал: «Идея договора исключает идею господства. Где нет соглашения, там судейским креслам нет места ни преступлению, ни проступкам. Пока я не хотел этого закона, пока я на него не соглашался, не голосовал за него, не подписывал его, до тех пор он меня не обязывает и для меня не существует».