Михаил Толкач - На сопках Маньчжурии

— За добытые сведения нас засыпать иенами следует!

— Спешить надо, когда ловил блох, господин сотник! — отрезал Тачибана, гася победительный звон Ягупкина. Японец заученно улыбался. Лицо его было похоже на жёлтую маску с оттенками серого налёта. Липа под окном кабинета покачивалась от ветра и тень её от уличного электрического света двигалась на полу чёрным пятном.

— Почему рацию унесли тайгу? — размежил веки круглых, чуть навыкате глаз Тачибана. — Почему дареко от железной дороги?

— Другого места без риска не подобрали.

— Риск есть наш ремесло! — Тачибана выплюнул в корзину горькую пилюлю, пополоскал рот водой из стакана. Придвинул к себе потёртую карту Забайкалья, которую принёс Ягупкин. Сделал пометки в своём блокноте. Он молча осмысливал оброненное в докладе сотника предложение о минировании стройки в Распадковой.

— Глупый казак! — промолвил японец. — Отсыреет техника. Без рации нет быстрой связи!

— Как могли подумать?! В бересте машинка. Не сомневайтесь, шеф! — Ягупкина озадачило поведение Тачибана: упоминание о диверсии пропустил мимо ушей!

Тачибана же вспомнил неудачную попытку разгрома артиллерийских складов в районе Соловьёвской. Диверсантов выследили и перестреляли. Лейтенанту Корэхито Тачибана влетело от начальства по первое число!

— Скопцев хорошо справился с заданием! — напомнил о себе Ягупкин.

— Заработал — хорошо платим! Оставьте, сотник, карту и письменный отчёт.

Ягупкин увял. Отвечал на вопросы с усилием, выстраивая в уме официальный рапорт на имя полковника Киото. «Этот желтомордик, доходяга при погонах, не принимает в расчёт диверсию!» Сотник рассеянно слушал скрипучий голос японца. От густых чёрных волос капитана наносило застарелым потом. Тачибана монотонно рассуждал вслух. Глупо портить дело мелочью. Пустить под откос поезд? Укол булавки! Подготовить крупную диверсию в тылу большевиков…

— По моему мнению, господин Тачибана, стоит подождать завершения строительства. Вы верно подметили: мелкие уколы лишь насторожат русских контрразведчиков.

— Для начала нужно перебросить в тайгу ровкого радиста. Он наблюдает. Даёт нам сигнал. — Тачибана рассматривал черновой набросок Распадковой, составленный со слов Кузовчикова. Но о нём сотник даже не упомянул.

— Операция предстоит нелёгкая. Не стоит торопиться. Сами понимаете, господин Ягупкин, нужны средства, грамотная подготовка…

— Верно полагаете, уважаемый господин! — возликовал сотник: оценил-таки идею, желтомордик!

— Есть кандидаты на исполнителей?

— На примете двое. Если вы, конечно, позволите, назвал бы Скопцева и урядника Аркатова.

— Справятся?

— Они же казаки! — с ноткой хвастливости заявил Ягупкин. — И проверены. Аркатова вы знаете…

— Когда, кем проверены?

— Обижаете, господин капитан! — Ягупкин рассказал об испытании Скопцева страхом на берегу Модягоувки.

— Не есть хорошо топить! — Тачибана смотрел на сотника с замороженной улыбкой. — Его бойся. Его ходи за границу со страхом. Боязливый агент — не хоросо!

— Верный способ, конешно, грубоватый. Без осечки! Как есть надёжный!

Тачибана заговорил о том, что агентов нужно отбирать среди тех, победа большевиков для которых означала бы гибель. Такая селекция избавляет от провалов. Некоторые, безусловно, погибнут…

Ягупкин знал всё это и без японского подсказа, и думал об ином: «Какая выгода ему, сотнику?». Запросить три миллиона иен в золоте! Услышав его условия, Корэхито Тачибана словно приклеил улыбку на своём болезного вида лице. Он не имел полномочий на столь крупные расходы.

— Хорошо, господин Ягупкин. Вы получите на диверсию миллионы. Группу поведёте лично! Рично, вам ясно?

— Доложу атаману ваше драгоценное мнение! — пролепетал Ягупкин. Веки задергались в тике.

— Докрадывайте! — От мёрзлой улыбки шефа Ягупкина передёрнуло. — Материалы оставьте! Мы обобщим и суммируем, как вы позволили сказать в начале нашей полезной беседы. Не задерживаю вас, уважаемый господин! На будущее запомните: искать вас пошлю японский патруль с наручниками!

— Саёнара!

— До свидания, господин офицер! — Ягупкин отступил спиной вперёд.

Тачибана, придерживая подстёженную шинель на узких покатых плечах, кивнул чёрной головой и привычно улыбался: «Тёмная лошадка этот сотник!». И вспомнил поговорку: «И тонкая веточка может выколоть глаз!». Предстояла встреча с полковником Киото — он уже зазвонился по поводу информации с Забайкалья. Если верить Ягупкину, в Распадковой военное ведомство русских что-то строит. Внимание интересов штаба Квантунской армии было приковано к Благовещенску и Хабаровску, Чите и Владивостоку… А тут не известная ранее станция! Если верить сотнику Ягупкину, стройка заслуживает того, чтобы её изучить. Будто бы арсенал для фронта. Если верить…

Японская разведка располагала малой возможностью в Забайкалье. В 1937—38 годах число соглядатаев заметно сократилось. «Глаза и уши», оставленные в начале двадцатых годов, ОГПУ срезало под корень. Часть информаторов покинули земную жизнь. Другие по возрасту вышли в тираж, лишены доступа к важным сведениям. Перебежчик Люшков в своих объяснениях раскрыл множество секретов НКВД. Из его откровений Тачибана, нацеленный в своей деятельности на территорию Забайкалья, выделил место, где описаны «ворошиловские замки» на границе. Сплошное выселение в Среднюю Азию корейцев и китайцев в 1938 году практически исключило появление в приграничной зоне желтого косоглазого человека… Тачибана вынужден возиться с русской эмиграцией. Атамана Семёнова приручили деньгами. Его штабисты находятся на содержании японской казны. Они приказывают своим подчинённым быть послушными исполнителями замыслов императорских специальных служб. Агенты они не первого класса, годные для простых поручений, но их много, фактически резерв неисчерпаем…

— Точная, безошибочная картина. Это — первое, — рассуждал после доклада Тачибана полковник Киото. — Оценить варианты уничтожения объекта. Это — второе. И третье, пожалуй — главное. Намечаемая диверсия не наша! У советской стороны не должно явиться повода для дипломатической переписки. Существует состояние нейтралитета. Наши европейские союзники находятся в тяжёлой боевой обстановке. Открылся второй фронт! Не лучшие времена и для нашей благословенной Ниппон. Тут, капитан, мы должны проявить максимум предусмотрительности и аккуратности. Акция не должна вызвать демарш России! Что вы думаете, господин капитан?

— Вы, как всегда, мудры! Казаки не чают часа похода на Россию. Пусть и диверсию примут как составную похода. Советская сторона поймёт: происк атамана Семёнова!..

— Так и действуйте, капитан. Прорабатывайте варианты. Конечно, мы попросим согласия штаба. Не посоветоваться ли вам с господином Муратовым?