Михаил Ребров - Советские космонавты

— А записаться в аэроклуб можно? Человек посмотрел на Валерия испытующе:

— Можно... Но только наше дело любить нужно. Очень любить! — Он сунул руки в карманы реглана и, помолчав, добавил:

—Сегодня я не записывать пришел, а просто рассказать. Кто захочет записаться, сам к нам придет. Ну, коль уж очень хочешь, запишу. Как фамилия?

— Быковский, — быстро выпалил Валерий.

После него стали записываться и другие, наперебой называя свои фамилии и крича: «И меня! И меня!»

В последующие дни только и было разговоров, что об аэроклубе. На переменах да и на уроках слышалось одно и то же: аэроклуб, аэроклуб... Но медицинскую комиссию и отборочный прием прошли только четверо.

Было это зимой. Новичкам показывали аэродром. Подошли к самолету. Инструктор окинул всех быстрым взглядом и, остановившись на Валерии, сказал:

— А ну, давай со мной.

Вместе с инструктором сел в «як» и пристегнул ремни. Рокот мотора, сначала низкий, словно накаляясь, становился высоким и тонким, как у перетянутой струны. Мелкая, зудящая дрожь пронизывала все тело. И какое-то томительно-ликующее ожидание перехватило дыхание. Валерий что-то сказал инструктору, но в шуме мотора не услышал своих слов. Однако Ерофеев понял, обернулся:

— Держись, сейчас полетим.

И точно, самолет рванулся, стремительно промчался по полю. Быстрее, быстрее! Оторвалась и поплыла назад земля. Появилось новое, захватывающее чувство — чувство высоты, власти над природой... В те минуты для Валерия ничего не существовало — только он, да самолет, да бескрайнее небо.

Здорово! Голубая, удивительно прозрачная синь разлилась вокруг, охватила всего трепетом, сжала виски, влилась в жилы, погнала кровь...

Дома об этом Валерий рассказывал сдержанно, односложно, желая представить свое новое увлечение обыденным делом.

Отец выслушал его и произнес:

— Молодец!

Это у него высшая похвала. А мать все вздыхала:

— Ох уж мне этот аэроклуб!..

И действительно, занятия в аэроклубе отнимали много времени и сил. Сдавая экзамены в школе, Валерий получил переэкзаменовку по физике. Долго бродил он в тот день но коридорам, заходил в опустевшие классы, садился за парты. Домой идти не хотелось. Да и что он скажет, когда начнут спрашивать? Решил поехать в аэроклуб. Разыскал инструктора и рассказал ему все: так, мол, и так, Что делать?

Ерофеев покачал головой, потом изучающе посмотрел на Валерия. Казалось, в этом пареньке не было ничего примечательного. Щуплый, невысокого роста. Пройдешь мимо — внимания не обратишь. Но присмотришься и по каким-то едва уловимым движениям, по живым, задорным искоркам в глазах почувствуешь, что парень не из простых.

— Вот что я думаю, Валерий. Бросать аэроклуб не нужно. Да и нельзя: комсомольцы так не поступают. Но и со школой шутки плохи. Придется попотеть, проявить свой характер. Будешь готовиться и летать. Осенью физику надо сдать. На-до! Понял?

...Погода в то лето стояла сухая и солнечная. Днем жарко, безоблачно, ветра почти нет. Вставать приходилось, едва занималась заря. Валерий любил их, эти зори. Ранним утром, когда по небу плыли еще лиловые от ночной мглы облака, далекий горизонт начинал алеть, и вдруг все вокруг окрашивалось розовым светом.

Сперва робко, а потом все смелее, увереннее день вступал в свои права. Первые солнечные лучи курсанты встречали уже на стоянках самолетов. Работы хватало. За день ребята так уставали, что ночью спали как убитые.

Вечер приносил прохладу. Вечерами любили петь песни, ходили в поселок на танцы либо слушали увлекательные истории из жизни авиаторов. Валерий, прослушав рассказы, уходил куда-нибудь в тихий уголок и принимался за физику. Школьный учебник был проштудирован вдоль и поперек. Решены десятки задач, разобраны контрольные вопросы. Появилась уверенность в знаниях.

...В первый самостоятельный полет Валерий отправился накануне своего дня рождения. Он не очень волновался: регулярные тренировки выработали чувство уверенности в себе и машине. Да и задание на первый вылет было несложным: взлет, набор высоты, круг над аэродромом и посадка. Основное — умение посадить самолет на три точки, точно у посадочного знака. Август принес и вторую радость: был успешно сдан экзамен по физике.

Осенью, когда дожди и холод пришли в Подмосковье, Валерий продолжал летать. Предстоял экзамен на получение путевки в небо. Курсанты по-прежнему жили в палатках, мерзли по ночам, а днем весь жар своих молодых сердец отдавали самолетам.

А время шло. Ребята из аэроклуба стали поговаривать о том, кто куда пойдет учиться дальше. Одни мечтали о бомбардировщиках, другие стремились попасть на скоростные истребители, третьи — сесть за штурвал самолетов Аэрофлота.

После окончания аэроклуба Валерий решил пойти в военное училище летчиков-истребителей. Вместе с ним Владимир Луценко, Эдик Геронтьев, Толя Новиков — все комсомольцы. Во время учебы часто приходилось менять аэродромы, летать на разных машинах. Но в аттестационных листах Быковского неизменно повторялись одни и те же записи:

«Перерывы на технику пилотирования не влияют. Ориентируется в полете хорошо».

«Дальнейшее обучение на реактивном самолете целесообразно».

«В полете вынослив и инициативен».

И, наконец, последняя запись:

«Выпускные экзамены по технике пилотирования и боевому применению сдал на «отлично».

В эскадрилье, куда попал Валерий, уже были молодые летчики. У одного из них он спросил:

— Ну как здесь?

— Как на столе у закройщика, — ответил тот, усмехнувшись. — На «спарках» небо утюжим. А когда до дела доходит, летают только «старики».

Валерий было приуныл, но постепенно полетные задания становились все сложнее и сложнее. И вот наступил день, когда на одном из построений зачитали приказ о переводе старшего лейтенанта Быковского в эскадрилью перехватчиков. Теперь ему предстояло «ходить на трудные дела». Услышав о новом назначении, хотел сохранить серьезность и безразличие, но сдержаться не смог — на лице расплылась широкая улыбка. Толкнул плечом стоящего рядом товарища и лукаво подмигнул.

...Пронзительный звук сирены разорвал тишину раннего утра. Тревога! Застегивая на ходу кожаную куртку, Валерий спешил на аэродром. Самолет, на котором он летал, уже расчехлен, и около него хлопочет техник Коньков. Короткое «Все готово, товарищ командир!» звучало в его устах с убежденностью, которая заставляет твердо верить в успех предстоящего дела. Коньков помог Валерию надеть парашют, обежал взглядом все тумблеры на щитках кабины и произнес обычное: «Ну, добро».

Где-то за низкими облаками скрытно пробирался к намеченному объекту самолет «противника». Он шел на большой высоте и с большой скоростью. Но радиолокационные станции уже нащупали его.