Николай Прокудин - Конвейер смерти

Я передвигал ноги по узкой бровке с замиранием сердца: вдруг сейчас дойду до угла и получу очередь в грудь. Не хочется лежать с дырками в теле в этой осенней грязи. В принципе, валяться убитым не хочется ни в снегу, ни в песке, ни в траве. Нигде. Сердце бешено стучало, вена лихорадочно пульсировала у виска, руки нервно подрагивали. Вот он, край, и за ним неизвестность. Я пригнулся, присел на колено и чуть подал корпус вперед, высунув ствол автомата. Громадное облегчение: впереди несколько деревьев и пустое поле, за углом никого нет. Параллельно мне, через дорогу, по глубокой канаве, втянув голову в плечи, шел Шапкин. Я ему махнул ладонью, показывая, чтоб не высовывался. За поворотом раздался сильный взрыв, и я слегка присел. В это же мгновение в стену ударила автоматная очередь, которая выщербила несколько кусков глины – над головой и на уровне плеча. Инстинктивно упав на спину и затем перевернувшись на бок, я увидел лежащего метрах в двадцати афганца и склонившегося над ним старшину.

– Замполит! Я тэбя спас! – заорал Рома.

– Резван! Дорогой ты мой! Откуда он взялся? – вскричал я.

– Из-за дувала спригнул и началь целиться. Я вистрелал, и он, гад, успэль очередь пустить. Но пуля више пошель.

– Старшина, не пуля, а длинная очередь! Но если бы не ты, лежать бы мне в арыке, вонять и разлагаться!

Я подошел на ватных, дрожащих ногах к телу врага и повернул носком ноги убитого в свою сторону. Мальчишка, совсем пацаненок, лет четырнадцати-пятнадцати. Рубашка до колен, шаровары, босые ноги в галошах, «лифчик» с магазинами и автомат. Грязный, чумазый, сопливый. Боевик хренов! Чуть не укокошил меня! В ушах звенело. Я потряс головой, но звон не прекратился.

– Товарищ старший лейтенант! Можно я ему уши атрэжу? – обратился ко мне Мурзаилов, доставая огромный тесак.

– Саид, тебе хотелось бы остаться без ушей?

– Нэт.

– Ну и он этого не хотел. Пусть таким к Аллаху отправляется. С ушами и яйцами. Не уродуй труп.

– Он вас мал-мал не убиль, а вы его жалель, – ухмыльнулся прапорщик Халитов.

– Черт с ним, Рома! Не будем уподобляться дикарям и вешать уши на веревочку, словно бусы. Понял?

Старшина кивнул, но полного согласия во взгляде не было.

Мандресов выбежал из двора, уставился на труп и трофейный АКМ.

– Ого! Кто его так? Вы, Никифор Никифорыч?

– Да нет, Александр Григорьич! Это твой доблестный старшина приложился, припечатал балбеса к земле. Очередь от шеи до жопы. Почти располовинил. Почаще его в рейд бери. Молодец, не растерялся, меня и Шапкина спас! Заработал-таки орден! – ответил я.

– Вах! Я же говориль, что нэ зря пошель на войну! – обрадовался прапорщик.

– Что там во дворе? Духи где? – спросил я у ротного.

– Ушли по кяризу. Мы их обложили с двух сторон, они и сбежали. Четыре сапера мертвы, двое ранены и контужены. Вовремя мы к ним добрались, у ребят патроны заканчивались.

– Саша, забрасывайте дыру в колодец дымами, пусть там сдохнут!

– Уже закидали.

– Трупы духов остались?

– Нет, они раненых и убитых унесли. Пакеты перевязочные, кровь, шприцы, бинты валяются. А тел нет.

– Молодцы, хоть и мерзавцы. Ну, да ладно. Еще рассчитаемся, сочтемся. Где БМП?

– Подошла с той стороны, за стеной стоит, – махнул рукой в сторону двора Мандресов.

– Пусть бьет вдоль поля, прикроет нас чуть-чуть! – громко крикнул я.

– Никифорыч, ты чего орешь? Тебя очень хорошо слышно.

– А я сам себя плохо слышу. Оглушило немного.

– Впереди в винограднике четверо духов валяются. Их из пушки срезал наводчик. Может, сходим за автоматами? – предложил Мандресов. – Трофеи как-никак.

– Сообщи комбату и спроси разрешения. Танк идет сюда или нет?

– Два танка уже подошли к КП роты, сейчас ползут сюда. Приказали обозначиться красными ракетами. У меня только одна осталась. Есть еще?

– На, держи. – Я протянул ему сигнальную ракету. – Только артиллерию не вызывай для поддержки. Промахнутся – разнесут нас на куски!

Я присел на поваленное дерево, чтобы унять дрожь в ногах, и начал теребить больные уши.

Мандресов отправил вперед, к следующему дому, трех бойцов с Грищуком. Едва ребята вошли в виноградник, как попали под обстрел.

– Саша! Прикрой! – крикнул я ротному, срываясь с места. – Муталибов, Шапкин, за мной!

Мы перескочили через невысокую стену, и тотчас перед нами, метрах в десяти, разорвались две минометные мины. Виноградник вспороли автоматные очереди, а затем выстрелило безоткатное орудие. Я упал в кустарник, обдирая лицо и руки. Уф-ф, вроде бы осколки просвистели мимо. Ничего не болит. Не задело… Переползанием и перебежками, на четвереньках, мы добрались до развалин. В двухэтажном домике у лестницы стоял Тетрадзе и страховал вход.

– Кто наверху, Роин Александрович?

Молодому грузину очень нравилось, когда его называли по имени отчеству.

– Ташметов, Алимов, Зибоев. Впереди духи, много духи. Адын бандита Ташметов убил.

– Кто кого убил? Ташметов или Ташметова? Тебя сам черт не поймет! – разозлился я, испугавшись за хорошего солдата.

– Нэт! Ташметов жив! Дух мертва.

– Уже хорошо! Тетрадзе, стой тут и ни шагу в сторону. Чужих увидишь, сразу стреляй. Не нервничай, ты ведь старый воин, полтора года в армии! Шапкин, останься с ним.

– Всэ будэт харашо, камандыр! – заверил меня грузин.

Я и Муталибов поднялись по пыльным ступеням на второй этаж. На полу, осторожно выглядывая в окно, лежали солдаты. Пули стучали по стене, осыпая глину и откалывая щепу от деревянных балок потолка. Сидящий на полу Зибоев заряжал пулеметную ленту, что-то напевая.

– Мирзо, о чем поешь? – спросил я солдата.

– Да мало-мало о девушках пою, успокаивает.

– Духов много?

– Очень. Там впереди окоп, блиндаж и штабел выстрелов к безоткатному орудию. В яма миномет стоит. Наверное, скоро сюда гранатой стрелнут. Плехо будет всем нам. Сапсем плеха.

Подняв глаза на уровень края окна, я увидел бородатого главаря, руководящего бандитами. Они разворачивали безоткатное орудие в сторону Мандресова. Прицелившись, я выдал длинную очередь, выпустив половину магазина. Главарь упал, но безоткатка успела выстрелить. Зибоев высунул ствол ПК и скосил очередью оставшийся расчет. Из блиндажа выскочил гранатометчик и, не целясь, выстрелил в нашу сторону. Промахнулся, попал в стену. Пыль, куски глины и дерева посыпались на нас. Я осторожно посмотрел в проем, одновременно перезаряжая пустой магазин. Автоматчики засыпали нас очередями, из окопчика вылез еще один гранатометчик.

– Бойцы! Бегом вниз! Даем деру, сейчас накроют! – заорал я солдатам.

За три секунды мы спрыгнули на среднюю площадку лестницы и укрылись в какой-то нише. Бах-бах!!! Две гранаты завалили крышу и проем между двух окон. Во входную дверь забежал окровавленный сержант. Из открытого рта Ходжаева фонтанчиком брызгала кровь. Над гортанью зиял глубокий порез, а из подбородка торчал осколок.