Ларри Коллинз - О, Иерусалим!

— Наше дело — сражаться в открытом поле, а не пробиваться из комнаты в комнату, — сказал он и приказал своим людям прекратить атаку и отойти в Мусрару.

Неудачная попытка Арабского легиона захватить "Нотр-Дам" стала поворотным пунктом в битве за Иерусалим. Глабб уверился в том, что его бедуинам не под силу уличные бои.

Однако он понимал, что существуют и другие способы овладеть Иерусалимом. Например, блокировать город. Для этого необходимо захватить ключевой перекресток, о котором несколько дней назад они говорили с сэром Керкбрайдом. Там, в долине под Латрунскими холмами, бедуины Легиона встретятся с неприятелем в открытом поле. Тактика такого боя была им известна.

Хабес Маджели, командир 4-го полка Легиона, с высоты своего наблюдательного пункта на Латрунских холмах не торопясь разглядывал в полевой бинокль развернувшуюся под ним панораму и пытался уяснить себе планы противника. Разгадать их было не так уж трудно. Чтобы спасти сто тысяч евреев осажденного Иерусалима, Хагане придется атаковать его позиции. Иначе ей не удастся освободить Иерусалимскую дорогу. Теперь, в полдень 24 мая, Маджели чувствовал, что еврейская атака неминуема.

Уже несколько дней солдаты Арабского легиона готовились к ее отражению. Склоны холмов, недавно оставленных Каукджи, ощетинились пулеметными гнездами. Старые окопы, в которых турки сражались с армией генерала Алленби, были расширены, углублены и защищены минными полями и заграждениями из колючей проволоки. Противотанковые орудия держали под обстрелом подходы к вершинам холмов. На крыше бывшего здания полиции, находившегося к западу от монастыря траппистов, были установлены три пулемета. В деревне Ялу (библейский Аялон) Маджели спрятал три трехдюймовых миномета. В долине он выставил передовые патрули, чтобы вовремя обнаружить появление неприятеля: кроме того, в ночь с 24 на 25 мая он собирался послать отряд подрывников в Артуф — деревню, расположенную по дороге на Беер-Шеву в пяти километрах от Латруна. Маджели решил взорвать мост, чтобы евреи не могли воспользоваться беер-шевской дорогой в качестве подъездного пути к Иерусалиму.

Помимо собственного полка, Маджели имел в своем распоряжении вспомогательные отряды, состоявшие из людей Гаруна Бен-Джаззи и жителей окрестных арабских деревень. Основная часть сил Маджели отсиживалась в хорошо замаскированном укрытии в оливковой роще около деревни Бейт-Нуба. Роща находилась на возвышенности, с которой шесть двадцатипятифунтовых орудий контролировали все окрестные дороги, сходившиеся, подобно притокам большой реки, к единственной ленте асфальта, ведшей в Иерусалим.

Пока Маджели разглядывал в полевой бинокль простиравшуюся перед ним долину, один из его адъютантов принес полученное по радио донесение из штаба бригады. Штаб сообщал, что к Маджели движется подкрепление — три роты 2-го полка Арабского легиона.

Тем временем силы Хаганы под командованием Шломо Шамира находились в стадии формирования в киббуце Хульда. Атака на Латрун была назначена на полночь. В поисках кодового названия предстоящей операции командование Хаганы, как оно это часто делало, обратилось к Танаху. Операцию назвали "Бин-Нун" — в ознаменование того, что именно здесь, в Айялонской долине, Иехошуа, сын Нуна (Иисус Навин), остановил солнце, чтобы успеть при свете дня разбить врагов Израиля. Сейчас офицерам современной израильской армии следовало молиться о том, чтобы солнце вовсе не вставало над долиной, которую предстояло завоевать, ибо успех операции зависел от ночной темноты.

Сначала операцию предполагалось начать в полночь 23 мая, но в Хульде царил полнейший хаос, и атаку пришлось отложить на сутки. Пехотный батальон Пальмаха, который должен был стать ударной силой атакующей бригады, к шести часам вечера все еще не прибыл в Хульду. Автоколонну, которой предстояло принять участие в операции, еще не успели снабдить боеприпасами и рациями. Только что появившиеся новобранцы-иммигранты Цви Гуревича пока не получили ни вещмешков, ни фляг для воды. Когда в полдень 24 мая прибыли наконец пальмаховцы, Шломо Шамир вздохнул было с облегчением. Но, увидев бойцов, он схватился за голову.

Пальмах еще не свыкся с тем, что из нелегальных партизанских сил он превратился в часть регулярной армии суверенной страны; и вот перед отбытием в Хульду командиры (как они это привыкли делать при англичанах из-за постоянных обысков) отобрали у бойцов оружие. Пальмаховцы предстали перед Шамиром без единой винтовки. Как выразился Герцог, это был "батальон нищих".

Игаэль Ядин, приехавший 24 мая инспектировать бригаду перед операцией, обнаружил, что некоторые подразделения, на бумаге именуемые батальонами, в действительности представляют собой всего лишь роты, у которых нет ни резерва, ни огневой поддержки, ни средств связи. Вся артиллерия бригады состояла из двух дышащих на ладан французских пушек, прозванных "наполеончиками", одного двадцатипятифунтового орудия, украденного для Хаганы майором Майклом Скоттом, четырех трехдюймовых минометов без прицелов да одного '"Давидки", из которого никто не умел стрелять. В довершение всего медицинское обслуживание было поставлено из рук вон скверно: в бригаде не было ни врачей, ни санитарных машин, не хватало даже носилок. В отчаянии Ядин позвонил Бен-Гуриону и попытался снова уговорить его отменить приказ, но услышал категорическое "нет". Тем временем прибыли наконец пулеметы; однако потребовалось несколько часов, чтобы снять с них слой защитной смазки. И еще больше времени ушло на то, чтобы загнать сваленные грудой патроны в гнезда пулеметных лент. У солдат и офицеров бригады было столько дел, что некого было даже послать в разведку — изучить оборонительную линию неприятеля.

Ядин оставался в Хульде до вечера, наблюдая за приготовлениями. Затем он снова послал Бен-Гуриону депешу с отчаянной просьбой отложить операцию еще на сутки и с тяжелым сердцем улетел в Тель-Авив, убежденный, что 7-я бригада обречена.

В семь часов вечера Шамир собрал своих офицеров и объяснил им детали боевого задания. Основная цель операции была ясна: занять трехмильный участок дороги от Латруна до Баб-эль-Вада, закрепиться на нем и провести в Иерусалим огромную автоколонну с припасами, уже ожидавшую на шоссе между Кфар-Билу и Реховотом. В разгар совещания поступило срочное сообщение из Тель-Авива. Разведка Хаганы засекла значительные арабские силы, двигавшиеся из Рамаллы в поддержку Маджели (сто двадцать машин, среди них много броневиков и самоходных орудий); они ожидались в Латруне примерно через час.

— Товарищи! сказал Шамир. — Мы должны начать атаку раньше, чем новые силы противника закрепятся на позициях.