Владлен Измозик - «Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII – начало XX века

Не забывали в «черных кабинетах» и о возвратившихся в Центральную Россию после 1856 года декабристах, особенно о тех из них, кто сохранял общественную активность. В 1868 году была сделана пространная выписка из письма М.И. Муравьева-Апостола от 20 ноября племяннику М.И. Бибикову в Москву. Матвей Иванович писал:

Из всего, что происходит, я вывожу одно заключение – что никакое благоразумное правительство не должно и не может существовать без оппозиции, которая бы заставляла его оглядываться на всяком шагу… и мешала бы ему действовать на авось. Правда без полной гласности не может существовать правильной оппозиции, а между тем у нас даже в дальнем Иркутске ссылают в Минусинск даже бледную тень оппозиции, а что всего больнее: находятся люди, которые оправдывают произвол подобной ссылки. Наши убеждения так шатки у большей части людей, это какая‐то безалаберная смесь общества дикого с либерализмом 1340.

Иногда из писем извлекались мнения на определенную тему и сообщались тому или иному министру для осведомления. Например, в 1866 году на протяжении примерно полугода был подобран ряд выписок на тему предполагаемого расширения прав губернаторов. В справке, подготовленной в III Отделении накануне 16 июля, указывалось: «Проект расширения власти губернаторов, как слышно, не пропущен Государственным советом. Говорят, что по этому поводу было чрезвычайно неприятное столкновение между гг. министрами военным и внутренних дел» 1341. В 1868–1870 годах были сделаны выписки о результатах судебной реформы, направленные затем министру юстиции графу К.И. Палену. 7 июля 1868 года Николай Андреевич Зарудный писал в Петербург своему брату Александру:

У нас мировые суды идут очень плохо, благодаря лицам, которым новорожденное прекрасное дитя попало в руки, а жаль; дурные няньки на первых же порах искалечат здорового и славного ребенка! Уставы хороши, но исполнители куда как плохи, и своего назначения положительно не понимают! <���…> Адвокатура тоже сильно хромает: старые доки, поверенные при новых порядках никуда не годятся, а молодые – ничего не понимают и думают выезжать только на эффектах и пустых словоизвержениях. Одним словом, машина идет пока очень плохо и не дает ожидаемых результатов, на которые все с таким упованием рассчитывали. Нет сомнения, что позже будет хорошо, но тем, кому пришлось пережевывать судебную реформу – плохо, очень плохо!!! 1342

30 января неизвестный отправил письмо на французском языке из Рязани в Петербург бывшему рязанскому гражданскому губернатору в 1860–1866 годах П.Д. Стремоухову. Здесь он весьма резко отзывался о ситуации в Рязани, называя ее разбойничьим притоном. Председателя окружного суда Коробьина автор обвинял в том, что во время ужина при исполнении гимна «Боже, Царя храни!» тот не встал. Н. Есипов 1 июня 1870 года описывал К.Ф. Головину, будущему известному писателю, а тогда чиновнику II Отделения Собственной Е.И.В. канцелярии, ситуацию в Курске: «Если бы ты мог постигнуть в какую я попал ужасную трущобу и если бы мог оценить, что за редкий негодяй теперешний мой прокурор Головин, то ты от души пожалел бы меня! Он позволяет себе всевозможные невежества… Если бы ты знал все мерзости, какие он делал прежним товарищам, которых Министерство уволило…». К письму имеется приписка: «Сведения из Курска. Прокурор Окружного суда так невежественно обращается со своими подчиненными, что они находятся в постоянном опасении за свою будущность» 1343. 9 февраля 1876 года император распорядился сообщить графу К.И. Палену выписку из письма председателю окружного суда в Саратове В.Р. Завадскому, находившемуся в Петербурге. Жена Завадского сообщала мужу о назначении в Саратов прокурором Булгакова, который, по ее словам, «скандальничал в Екатеринбурге» и о котором «его тамбовские сослуживцы вспоминают… с ужасом» 1344.

Тщательно просматривались письма представителей русского национализма и панславизма. Характерна выписка из письма того же В. Скрипицына 15 марта 1866 года графу Н.Н. Муравьеву-Амурскому:

После рапорта Валуева [П.А. Валуев – министр внутренних дел в 1861–1868 годах] о положении остзейских крестьян и инструкции тамошним цензорам он просто гадок. О Головнине [А.В. Головнин – министр народного просвещения с 1861 года по 14 апреля 1866‐го] уже и говорить нечего. Когда Бог избавит Россию от этих срамных деятелей?! Спасибо Каткову [М.Н. Катков – редактор-издатель газеты «Московские ведомости» в 1863–1887 годах], что он обличает затеи немцев. Но жаль, что не помнят в России по недостатку русского элемента, не только в Литве в 1812 году приняли французов радушно, но и в Курляндии. У нас один Катков вступился за честь русского народа. <���…> мы сами себя не уважаем, отчего и министры нас не уважают, и Европа нас презирает. Провозглашенный Николаем Павловичем принцип наш: Православие, Самодержавие, Народность – не должны оставаться мертвою буквою 1345.

Духом славянофильства и формулы «царю – власть, народу – мнение» было проникнуто письмо из Петербурга, посланное 12 августа 1866 года Владимиром Ивановичем Ламанским своему брату Евгению в Париж. Будущий известнейший историк и уже преподаватель Санкт-Петербургского университета писал председателю Государственного банка:

Следовало бы постепенно… закрыть Дерптский университет. <���…> Я уверен, первая Русская Дума или Собор это сделают [фраза отчеркнута]. Немцы, французы, англичане сильны верою в духовную мощь своего народа. <���…> Вера в свои силы нисколько не одно и то же с патриотическим самохвальством, так сказать казенным. <���…> У нас, Евгений, многие продолжают на тебя надеяться [фраза отчеркнута]. Все хорошо понимают, что улучшение финансов должно стоять на первом месте. Главная мне кажется беда наша в том, что наша литература [два слова отчеркнуты], наши попечения, наши помыслы и идеалы – слишком дворянские. Мы слишком мало делаем для других классов, и именно самых производительных 1346.

В январе 1867 года была сделана выписка из письма известного военного публициста, генерал-майора в отставке Р.А. Фадеева. Он обращался к известнейшему историку М.П. Погодину с просьбой поспособствовать его племяннику Б.Ю. Витте поступить в Московский университет. По словам Фадеева, поступать в Одесский университет племянник не намерен, поскольку попечитель Одесского учебного округа А.А. Арцимович стремится «развивать польское и немецкое направление», предлагая действовать совместно в этом плане Ф.Ф. Витте, попечителю Варшавского учебного округа. На выписке была сделана надпись карандашом: «Проверить, заслуживает ли сообщение доверия» 1347. Судя по дальнейшему развитию событий, обвинения в адрес Арцимовича не подтвердились и он продолжал исполнять свои обязанности.