Миша Мельниченко - Советский анекдот (Указатель сюжетов)

Характерная черта Карачевцева как собирателя и публикатора советского фольклора – склонность к фальсификации текстов путем дословной перепечатки под видом анекдотов фельетонов из советской сатирической периодики двадцатых годов. При работе с его собранием было сразу забраковано более полутора десятков сюжетов, обнаруженных в «Крокодиле» и «Смехаче» и представляющих собой слишком громоздкие для устной передачи тексты, например:

Телеграмма: «Закатайск. Уездполкому. Срочно. Отделение Госбанка просит навести справки о кредитоспособности гражданина Шмерель, проживающего в Закатайске, по улице Марата точка. Подпись». Через неделю ответ – телеграмма: «Согласно вашей телеграмме в ночь на десятое апреля произвели обыск у гражданина Шмереля, на улице Марата. Обнаруженные четыре золотых десятки и банкноту в один фунт стерлингов изъяли и передали в уездфинотдел. Сообщите о дальнейших мерах» СБ: 1927 [СА 1927: 20 – 21] = [КС 1928: 80] = [КС 1929: 212 – 213].

Вышеприведенный текст, выдаваемый за анекдот, – перепечатка фельетона Г. Тимана из «Крокодила» от 1 мая 1923 года 117. К тому же при работе с рижскими сборниками выяснилось, что в целом их тематика чрезвычайно близка к тематике, привлекавшей лояльных власти сатириков, которые работали в советских периодических изданиях, что наводит на мысль о возможном авторском происхождении и других текстов.

Совершенно очевидно, что в свое собрание Карачевцев также включал тексты известного нам сборника Ивана Руденкова. После обнаружения в ГОПБ (библиотеке бывшего института марксизма-ленинизма) экземпляра сборника «Советские анекдоты» [СА 1927] 118, изданного в Берлине в 1927 году, выяснилось, что материалы этого сборника тоже активно использовались рижским издателем. Из двух сотен текстов берлинского издания 171 почти без какой-либо редактуры вошли в раздел «Сов. Юмор» рижского сборника «Еще пятьсот анекдотов немецких, английских, французских, еврейских и советских» [КС 1928].

Берлинский сборник 1927 года довольно любопытен с источниковедческой точки зрения – на данный момент можно констатировать наличие минимум трех изданий, использованных его составителем. Во-первых, в нем дословно воспроизведена часть текстов из первой относительно крупной анонимной публикации советских политических анекдотов в эмигрантской периодике – «Современный советский анекдот» [СА 1925]. Вторым и третьим источниками, легшими в основу Берлинской коллекции, стали, как ни странно, советские издания – вышедшие в 1927 году в серии «Копилка советских курьезов» сатирические сборники «Фиксатуар пошлости» 119и «Веселый архив» 120. Брошюры эти, составленные неким Б. Самсоновым, представляют собой компиляцию цитат из реальных, по утверждению составителя, объявлений, эпитафий, заявлений, служебных характеристик и докладных двадцатых годов – то, что позже в советских сатирических изданиях станут публиковать в рубрике «Нарочно не придумаешь». Любопытно, что в тридцатые годы оба этих сборника попали в проскрипционные списки Главлита СССР 121(это автоматически влекло за собой уничтожение тиража с сохранением ряда экземпляров в спецхранах крупных библиотек), что, скорее всего, было вызвано арестом и расстрелом автора предисловия к ним – видного журналиста Михаила Кольцова. Не очень понятно, напрямую ли составитель заимствовал тексты из двух этих изданий, или воспользовался их дословными перепечатками из «Смехача» и «Крокодила», однако понятно, что перед нами одна из первых попыток выдать за «антисоветское» народное творчество шутки, карикатуры и репризы из советской сатирической периодики, в целом довольно характерное для эмигрантских издателей. Позже, по сообщению видного деятеля НТС Р.В. Полчанинова, в изданном НТСНП в 1930-х годах в Белграде ротаторном сборнике, представлявшем собой конспект для курса изучения жизни в СССР, кроме советских анекдотов встречались также и тексты из «Крокодила» 122. При этом надо понимать, что помимо дословных перепечаток авторских фельетонов в эмигранских сборниках были и другие способы взаимодействия традиции с сатирической периодикой – нам известны анекдоты, восходящие к популярным сатирическим фельетонам, но потерявшие привязку к исходным текстам и записанные собирателями уже как пример народного творчества. В качестве примера можно привести сюжет *2225, зафиксированный сразу после войны эмигрантом второй волны, – совершенно очевидно, что это упрощенная версия фельетона М. Кольцова «К вопросу о тупоумии» (1931), в котором ответственный кооператор Воробьев в ответ на свое предписание с исходящим номером 13530 «ускорить заготовку» получает телеграмму «…ускорить заготовку 13530 воробьев» 123.

Все это иллюстрирует собой чрезвычайно характерный для данного вида источников способ фиксации и распространения анекдотов. Тексты, опубликованные в 1925 году в журнале «Воля России» (Прага), через два года почти дословно воспроизводятся в сборнике «Советские анекдоты» (Берлин), оттуда – вместе с совершенно нефольклорными текстами из советских сборников – попадают в издания Карачевцева (Рига) – и это только начало их «странствий». Рижские издания в свою очередь оказывают влияние на последующие публикации анекдотов; в качестве примера приведем тот факт, что одно из них – «Тысяча двести анекдотов» будет переиздано репринтом в семидесятые годы в Париже. В 1932 году выходит последнее издание из рижской группы подборок анекдотов и почти на десять лет прекращается выпуск отдельных сборников анекдотов, возобновившийся только в годы Второй Мировой войны.

Годы войны становятся очень важной вехой в истории советского анекдота – очевидно, что в этот период анекдот активно используется противоборствующими сторонами как один из составляющих элементов пропагандистской кампании. Эмигранты, значительная часть которых не только являлась носителями советской анекдотической традиции, но и, по понятным причинам, питала к советским анекдотам особую страсть, сослужили фашистам неплохую службу – первоначально ряды «Винеты» (структурного подразделения восточного отдела Министерства пропаганды, отвечавшего за подготовку печатных материалов) практически целиком состояли из старых эмигрантов, хотя со временем они были заменены коллаборационистской интеллигенцией советского происхождения – причиной этому стало слабая ориентация эмигрантов в реалиях советской жизни 124, обусловившая незначительный эффект первых пропагандистских кампаний 125. Именно эмигранты и стали той средой, через которую довоенные фольклорные сюжеты попали в немецкие пропагандистские материалы. В основном это частушки и анекдоты, представленные практически во всех форматах немецкой агитационной работы – в листовках, разбрасываемых над советскими позициями, в периодике, выпускаемой на оккупированных территориях, и в радиовещании 126. Для советских граждан, оказавшихся на оккупированной территории, и интернированных рабочих на немецкие деньги издавались специальные сборники антисоветского фольклора. Так, журнал «На переломе», выходивший в Смоленске в 1942 – 1943 годах, в октябре 1942 года опубликовал анонс сборника частушек, сказок и анекдотов под названием «Как народ ненавидит Сталина и жидовский коммунизм?» 127, составителями которого были немец Курт Люк и белорус Петр Бялик. Согласно аннотации, книга «знакомит русского читателя с подлинным народным творчеством русского, украинского и белорусского народов в годы существования советской власти. Образцы народного творчества, представленные в сборнике, не имеют ничего общего с фальсифицированными произведениями “народного творчества”, нередко печатавшимися в советских фольклорных сборниках» 128. Выпускались сборники анекдотов и без примесей других жанров – в 1944 году в Плауне (Германия) вышло два издания (на русском и украинском языках) сборника «Как поживаете? Анекдоты из советской жизни» [МЮ 1944] 129, составленного кандидатом в члены Комитета освобождения народов России (КОНР), а в прошлом, возможно, старшим научным сотрудником Академии наук СССР [МЮ 1944: 9] Ю.А. Музыченко. Автор попытался на основе своих записей (около 200 текстов) составить «маленькую энциклопедию советской жизни» в анекдотах, и в целом сборник неплохо соотносится с прочими записями анекдотов данного периода, за исключением одного момента – собрание Музыченко (и особенно раздел «Китайские мандарины», посвященный роли евреев в Советском государстве) содержит в себе несколько больше анекдотов о евреях, чем прочие собрания. Составитель склонен редактировать тексты известных советских анекдотов в антисемитском духе, а также последовательно проводит немецкую тему: в анекдотах о «советском гражданине заграницей» последний командируется преимущественно в Берлин, а в текстах, посвященных сравнению разных национальностей, появляется «немец-колонист», ни до, ни после издания этого сборника героем русских и украинских анекдотов не являвшийся: