Миша Мельниченко - Советский анекдот (Указатель сюжетов)

Обязательным условием для попадания в Указатель стало наличие в хотя бы одной из фиксаций анекдота советской специфики – издание в первую очередь ориентированно на традицию советского политического анекдота, и сюжеты, не имеющие отношение непосредственно к политическому развитию, включались лишь в той мере, в которой они дают представление о советской реальности. В рассматриваемый период государство стремилось контролировать все сферы человеческой жизни, поэтому в подавляющем большинстве анекдотов на условно «бытовые» темы очень легко вычленить специфику, делающую возможным фольклорное выживание анекдота только в среде, знакомой с советским укладом жизни. Именно поэтому в Указатель попали довольно опосредованно характеризующие советский строй анекдоты о супружеской измене, дающие представление о распределении ролей в советской семье, и даже циклы анекдотов о кинематографических персонажах – Чапаеве и Штирлице, иллюстрирующих взаимодействие устной традиции с пафосом производимого государством культурного продукта. Вместе с тем в собрание не включен ряд популярных сюжетов, имевших советский генезис и получивших широкое распространение, но посвященных универсальным темам, не связанным с советской действительностью. В собрание не вошли как конкретные тексты, имеющие отношение к выделенным нами тематическим группам, но не имеющие советской специфики (часть анекдотов о супружеской измене и сексуальных отношениях, пьяных людях, взаимоотношениях врача и пациента), так и целые циклы сюжетов (анекдоты о дистрофиках, сумасшедших, практически не затронута детская анекдотическая традиция, анекдоты о Вовочке, мультипликационных персонажах). Не включались не адаптированные к советской реальности тексты дореволюционной устной традиции, а также тексты из периодически выпускаемых советскими издательствами переводных сборников иностранных анекдотов – исключение сделано только для ряда фиксаций, представляющих собой «немецкие» версии существующих советских сюжетов, и нескольких «новелл союзников» – американских и английских анекдотов, ставших частью советской традиции во время войны или в первые послевоенные годы. В Указатель также включались анекдоты стран социалистического лагеря и иностранные анекдоты об СССР, русскоязычные фиксации которых нам удалось обнаружить в источниках рассматриваемого периода.

Анекдоты, построенные на национальных стереотипах, включались в Указатель в той мере, в какой они описывают специфику существования конкретной нации в советских условиях и стереотипные поведенческие стратегии, приписываемые фольклором советского периода ее конкретным представителям. В этом смысле очень характерны анекдоты о грузинах, значительная часть которых фактически посвящена коррупции в национальных республиках. Анекдоты о чукчах в меньшей мере имеют отношение к национальным стереотипам, нежели анекдоты о грузинах или евреях, – чукча в советском анекдоте не представитель конкретного народа, а название для обобщенного образа слабо образованного представителя национального меньшинства, анекдоты о котором тоже, на наш взгляд, в некоторой степени характеризуют советскую реальность.

Серьезную проблему представлял выбор принципов систематизации советских анекдотов – материала семантически весьма разнородного. Для анекдота в целом издательской практикой было выработано деление на крупные группы: анекдоты об известных людях, о супружеской измене, о евреях и проч., не вполне применимое для научной работы с материалом. Составителями сборников политических анекдотов традиционно использовались хронологический (Н. Соколова, Е. Андреевич) или тематический (С. Тиктин и Д. Штурман) принципы. Собрания, построенные по этим принципам, в ряде случаев очень уязвимы для критики. Устная традиция вариативна – часто версии одного анекдота могут иметь отношение к разным тематическим группам и временным отрезкам; кроме того, точная хронологическая датировка появления или актуализации сюжета не всегда возможна в силу фрагментарности наших представлений о традиции советского анекдота. Неоднозначность и вариативность анекдота вынуждает нас к комбинированию разных принципов систематизации. За основу было взято деление материала по тематическому принципу, но внутри 65 выделенных нами тематических групп мы старались придерживаться хронологической последовательности фиксации текстов; однако в силу наличия в нашей базе текстов недатированных или датированных очень приблизительно принцип этот выдерживался не строго. Предложенное нами деление на тематические группы довольно условно и уязвимо для критики, его недостатки должны быть отчасти восполнены находящимися в конце книги предметным и именным указателями.

Основной единицей собрания является сюжет анекдота. Необходимо понимать, что каждая конкретная запись политического анекдота представляет собой лишь один из его равноправных вариантов. Анекдот вариативен, и текст его, сложившийся в процессе живого бытования в устной или письменной традиции, должен значительно отличаться в разных записях. Соответственно, под сюжетом анекдота мы имеем в виду инвариантную схему, то есть совокупность узловых моментов всех или почти всех имеющихся в нашем распоряжении записей анекдота. В резюме сюжета, открывающем каждую статью Указателя, мы апеллируем к наиболее часто встречающимся по нашим источникам вариантам анекдота. В резюме могут быть вынесены несколько равноправных вариантов сюжета, разделенные косой чертой. В случае, если разница между записями не столь велика, варьирующиеся моменты сюжета даются в скобках и отделяются друг от друга косыми чертами. В случае если анекдот доступен нам лишь в одной записи, до гипотетического выявления второй и последующих записей этот текст мы условно считаем содержащим все узловые сюжетные моменты анекдота.

Разные варианты одного сюжета могут, в случае его неоднократной актуализации, относиться к разным историческим периодам и, более того, к разным тематическим группам. Мы старались отразить все вариации сюжета в рамках одного резюме – в большинстве случаев вариации ограничиваются заменой действующих лиц или обстоятельств действия, однако случается и так, что одна сюжетная модель используется в анекдотах на принципиально разные темы, и в таких случаях нам пришлось разнести варианты одного сюжета по разным тематическим группам. В таких случаях каждый из его вариантов получал собственное резюме и комбинированный порядковый номер. Возьмем в качестве примера сюжет № 258/1186/4674 – приведенные под номером 258 тексты строятся на стереотипном восприятии советской власти как власти воровской, запись под номером 4674 рассказывает о роли В. Молотова в разделе Польши, а вариант 1186 – про страсть Брежнева к дорогим игрушкам.