Евгений Рудашевский - Намаскар: здравствуй и прощай (заметки путевые о приключениях и мыслях, в Индии случившихся)
- Название:Намаскар: здравствуй и прощай (заметки путевые о приключениях и мыслях, в Индии случившихся)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Геликон Плюс
- Год:2013
- Город:СПб
- ISBN:978-5-93682-90
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Евгений Рудашевский - Намаскар: здравствуй и прощай (заметки путевые о приключениях и мыслях, в Индии случившихся) краткое содержание
Путевой дневник выписан из 48-дневного путешествия по Индии. Для страниц этих нужно было лететь самолётами, ехать автомобилями, плыть кораблями, плестись верблюдами. Автобусы, поезда, лодки, мотоциклы, велосипеды – всё это в темпе хорошем, в бодрости духа и мысли. От берега восточного – к берегу западному; от зябкого севера – к знойному югу. Острова Андаманские, Цейлон, Кашмир, обитель Шри Ауробинды, Бомбей, Калькутта… 27 тысяч километров пути. В противоречиях и закономерностях, в страхе и озорстве, в радостях и негодовании.
Увидеть мир, чтобы понять себя. Услышать похоть, злость и опьянение, чтобы увериться в твёрдости своего сознания. Дорога растряхивает от иллюзий, они отлетают комьями грязи, а без них остаёшься ты подлинный – во всей силе или слабости.
Намаскар: здравствуй и прощай (заметки путевые о приключениях и мыслях, в Индии случившихся) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В 11:30 мы уже сидели на велосипедах. Катились вниз – из города.
Алкоголь в палатках торговых выставлен; реклама социальная, пьянству противоборствующая, по камням, заборам нарисована. Предположили мы запои для местных людей; подтверждение нашли вечером – пьяных встретив, запах алкоголя значимый услышав.
Катились мы в лёгкости, пусть солнце ярким было, сухим, настойчивым. Чувствовали, как раскаляется кожа, оставленная непокрытой, однако не потели, не задыхались.
Зрачки наши узкими оставались.
Облака, по горам протянутые, контрастными были чрезмерно – такие в мультиках рисуют: неестественные, неправдоподобные. Низкие, куском ваты, недвижные и белые до ослепления.
Всё здесь буддизму отдано. Мы проезжали ступы старые, порушенные, но краской белой выкрашенные и потому ветхость с новизной объединяющие. Видели монахов шафрановых.
Ехать без тени трудным оказалось. Солнце морило, утомляло. Отступали мы к каналам, воду трогали, но отдыха долгого не искали.
В пустыне этой удивлением был аквапарк малый – для детей поставленный, но в бездействии заболотившийся. Ограда крепкая, за ней – квадрат тесный с озерцом зелёным; топчаны, игрушки надувные и лодки цветные, по озерцу осевшие.
Оля была в тёмных очках. Хотела протереть стёкла от разводов; дышала на стёкла, но дыхания не было. Пришлось тереть посуху.
Дома и заборы в Ладакхе из камня построены, из кирпича серого, будто из пыли слепленного, под буханку нашу оформленного.
Оле трудность была от красноты календарной, но к монастырю Тикси приехали мы быстро, благо путь чаще по спуску лежал.
Тикси зовом трубным встретил нас (так для службы монахов созывали). Велосипеды мы укрепили на цепь возле одной из ступ, после чего по лестницам узким к монастырю отправились. Устроен он диковинно. Ракушками корабль старый обрастает – изменяется облик его от лощёности человеческой до бугристости морской; здесь же обратное случилось: скалу крепкую от вида природного дома́ буддийские изменили. Оброс уступ каждый, откос и склон – от подножия до вершины – зданиями разнообразными. Нет им красоты в отдельности – хижины простые, в белое выкрашенные, при храме главном (таком же неказистом) поставленные. Однако видом общим показывают они красоту оригинальную. И ступени по скале выбиты. И стены над пропастью стоят. И проходы тесные проведены – как улочки лехские. Мы лазали здесь в удовольствие неограниченное.
Чем жили тут в века иные, когда для озеленения края этого техники не было и дорогу облагородить не умели? Кто, при каких мыслях строил монастырь Тикси, какими видел предместья Леха с вершины этой? Не представляю, для чего оставались здесь люди, почему не уходили в поисках лучших земель. Теперь, при взгляде живом на Ладакх, дивился я словам книжным о его процветании в годы древние. Шёлковый путь. Не понимаю силу людей, путь такой устроивших (в горах, в снегу, в пустыне) и всё к одному стремившихся – к прибыли…
К храму вершинному поднявшись, разглядывали мы гольцы пятитысячные, снежники далёкие, камни серые, а среди них – оазис города: зелень, участками огороженная, парники, кусты, деревья, каналы. За оазисом, вдали, вздымалась, вскручивалась буря пыльная; клубы песка гигантские до вершин горных кувыркались – медленно, почти величаво.
В храме мы попали на службу; слушали её от стены. Нашему присутствию не противились. Мы вошли бесшумно, и первым наблюдением было то, как распределяют пожертвования сельчан – каждому монаху (вне расчёта от возраста, пусть бы молод он был до мальчишества) ровной суммой в 300 или 350 рублей выкладывалось на столик с пришёптыванием таинственным. Всё это – под мантры грудные, пуджари начинаемые и всеми монотонно повторяемые.
Выйдя из монастыря, бурю песчаную в близости обнаружили. Заскрипел на зубах песок. К Тикси буря приблизилась ослабленная; вскоре она прекратилась.
Ещё несколько часов бродили мы по скале монастырской, позволяли себе на крыши домов забраться, на стены – для обзора лучшего, для веселья.
В Лех возвращаясь, осмотрели другие скальные строения, но кратко – в предчувствии сумерек.
Возвращение затянулось из-за подъёма непрестанного. В город мы заехали к одиннадцати, по темноте.
От перекриков ночных вновь приметил я странное звучание местного языка – в речи ладакхцев слышатся мне слова русские.
После ужина позднего (на базаре центральном) отправились в гостиницу.
Если днём в футболках мы ходили, к вечеру из рюкзаков кофты достали, то сейчас для ужина надеть должны были вещи шерстяные – до того резкий переход здесь от жары к холоду.
24.08. Лех
(Дворец Леха, видом своим на Поталу указывающий, построен был в XVII веке.)
Буря продолжается – громыхает вдали, но к Леху не близится. Задувает ветром, изредка дождём брызжет, но здесь силу свою не показывает.
Ходили мы неторопливо по городу окраинному; в двери заглядывали приоткрытые или трещинами широкими осклабленные.
От торговцев местных узнали, что туристам многим Лех перевалом служит к походам дальним (горным или лощинным). Можно устроить отсюда тур вертолётный или велосипедный. Гималаи здесь высокие, и тропы организованы к пикам опасным. В стороне отсюда дремлют семитысячники.
Интересовались мы поделками местными; обнаружили, что сувениры в Лехе чаще непальские выложены; местные кустари измельчали давно и предлагают сейчас вещицы скромные, неказистые. Даже украшения для монастырей и храмов ладакхских изготавливают в других штатах Индии, в Непале, в Тибете. Оригинальность была только в лавках антикварных, товары составлявших из реликвий сельских (их распродают ладакхцы молодые, памятью отцов не заботящиеся). Статуэтку работы ручной, трёхсотлетней истории выкупить можно за 4000 рублей, однако документов к её старинности не будет. Утверждал один из продавцов уникальность масок, им предлагаемых; когда же я сказал, что заинтересуюсь только двумя одинаковыми, такие были спешно найдены – обе старинные, неповторимые и только чудом похожие до неразличимости…
День сегодняшний запомнился не прогулками, но разговором, возле ворот Дворца лехского случившимся. Город затянулся в сумрак; многоцветными точками горели фонари; небо над горами ещё синело дневным теплом. Поднялись мы к Дворцу и теперь наблюдали ночь над Лехом, слушали вой собак. Сидели на каменных перилах. Вышел нам в соседи монах. В темноте почти не видно лица. Тёмно-коричневый саронг; постукивают чётки. Белые глаза. Монах смотрел вниз по лестнице. Пахло от него благовоньями, травами, землёй. В тишине, недвижности задумал я с ним говорить. Вопрос для этого составил искренний:
– Скажите, вы действительно в это верите?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: