Рамазан Абдулатипов - Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени

Если политик обладает нравственным началом, то функционирует внешне незаметно, незаметно по уровню жизни, благосостояния. Но если какого-либо политика нравственность и не посещала, то он заставляет людей работать на себя, возвеличивать себя, подчеркивать свое собственное величие.

Политики нравственные, даже оказавшись во властных структурах, редко прилагают особое рвение, чтобы получить высокий чин. Они считают, что их и так заметят, выдвинут. Так бывает, конечно. Но чаще такие люди оказываются на задворках политики. Вот почему во власти нередко оказываются и удерживаются годами люди, мягко говоря, не слишком нравственные.

Бытует мысль, будто человеческое сообщество на политическом уровне самоутверждается не в тех формах, которые присущи природе самого человека. Я же считаю, что всякая политика, если она не соотносится с нравственностью народа и отдельного человека, будет творить порок, будет вести общество к кризису. А вот нравственная сила, обретенная отдельным человеком, на любом уровне становится добродетельной и может приносить счастье тем, с кем он общается.

Но действительно критерий истины – практика. А она неумолимо свидетельствует, что сила власти, обретенной отдельным на первый взгляд вполне нравственным человеком, еще не гарантия того, что она приведет к добрым делам и будет работать на благополучие людей. Политика и власть ходят рука об руку. И расхожее мнение о том, что политика – грязное дело, как бы освобождает человека от нравственных, оков, дает ему индульгенцию на безнравственные поступки. Превращение власти отдельного человека, без контроля нравственности, во власть деспотическую, культовую, уничтожающую общественную нравственность и совесть нации, отдельного человека, – явление едва ли не закономерное, и оно неоднократно подтверждалось историей. Тот, кто рассматривал власть как благо для себя, не способен употребить эту власть во благо людей.

Стихия безнравственности – самая опасная стихия, в пучину которой попадают даже самые добродетельные люди. Стихия безнравственности более всего ослабляет государство, любое сообщество людей. Так, может быть, нравственность следует утверждать законодательно? Да, нравственность без права развращает общество, делает людей беспомощными и беспринципными. Если бы не было закона, то порой трудно было бы предположить существование каких-то норм нравственности. Мораль и право исторически взаимодействуют, хотя не всегда гармонично. И все-таки согласимся с Ш. Монтескье:

Не стремись законом достичь того, чего можно достичь улучшением нравов.

Правовая норма, которая становится постоянной в нравственном сознании, может стать нравственной нормой, и в дальнейшем, возможно, не будет необходимости утверждать ее законодательно. Нравственный контроль может быть выше и убедительнее, чем контроль законодательный. В нравственном обществе и законы будут носить гуманный характер, ибо не жестокостью и не устрашением утверждается порядок в обществе, а обращением к нравственным принципам. Право помогает устанавливать нравственность в обществе, но заменить ее не может. Право может вместе с тем и разрушать нравственность в обществе. Право нередко находится на стыке порока и добродетели, и чего в нем больше – зависит от состояния самого общества. Без права, на одной нравственности, человеческое общество не просуществует, так же как не просуществует оно и на одном праве, без нравственности. То право и та нравственность, что исходят из интересов и природы общества и отдельного человека, всегда утверждают свободу, достоинство, справедливость.

Чувство долга и ответственности – одна из высших форм проявления нравственности. Если нет чувства долга, то честность и справедливость, как и многие другие качества, будут временными. Чувство долга – это высокий уровень осознания себя человеком, осознания своего места в обществе. Человек, уважающий закон, несет крест борьбы за благополучие общества и людей. Безнравственный соблюдает законы только из-за страха. Закон и нравственность – это две формы общественного договора между людьми, общественного договора о сотрудничестве, работе друг для друга, утверждении благополучия, спокойствия и счастья. Право в идеале – это договор между отдельным человеком, которому предоставлена личная свобода, и обществом. Договор этот должен быть закреплен как правовыми актами, так и нравственными нормами. Государство, как правило, навязывает право, а личность может предложить нравственность. И от того, насколько законно и демократично само государство, зависит возможность влияния права на жизнедеятельность отдельного человека. И в такой же степени, насколько высок уровень нравственности отдельного человека, осознание и использование свободы, предоставленной ему, настолько человек гармонически включается в правовой механизм при разделении личных и общественных интересов. Законы государства не позволяют отдельному человеку нарушать интересы другого человека и всего общества. Право и мораль удерживают от скатывания человеческого общества к конфликтам, к творению зла. Нравственность отделяет общество от творения зла через совесть, долг, достоинство. В помощь подключается право.

В нравственности и морали фактически ничего не предписано. Человеку предоставляется возможность самому регулировать отношения с другими людьми и с обществом, как говорится, по совести. Право может быть независимо от морали, и мораль может быть независима от права. Но их соединяет долг перед обществом, перед другими людьми и своей совестью. Бесспорно, что по уровню духовного развития выше стоит тот человек, который регулирует свои отношения с обществом, с другими людьми на основе нравственных побуждений, чем тот, который исполняет свой долг только из-за страха перед законом.

Только полностью подчинившись закону, следуя ему, человек может ощутить себя в полной мере защищенным в обществе. И само общество может считать себя защищенным только тогда, когда граждане соблюдают закон, а если нет закона, то и общество может бесконечно угрожать человеку, как и человек угрожает обществу. Нравственность – категория более расплывчатая, чем закон, и поэтому трудно точно оценить нравственную суть деятельности человека, закон же может беспристрастно оценивать и характеризовать поведение человека.

Мне могут сказать: а разве мало законов несправедливых? Разве не бывает так, что закон принимается во имя достижения целей безнравственных?

Увы, бывает и закон несправедливым и принимается он порой во исполнение дел, противоречащих интересам индивида, хотя вслух это никогда не произносится. Будем, однако, считать это исключением, хотя полностью абстрагироваться от таких фактов нельзя.