Алексей Ракитин - Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале

Касаясь подготовки к походу, нельзя обойти молчанием еще один немаловажный аспект. Как показало время, минувшее с публикации в Интернете первого варианта настоящего исследования (это имело место в декабре 2010 г.), многим читателям не дает покоя вопрос невооруженности группы, другими словами — отсутствия оружия у предполагаемых «сотрудников и помощников» Комитета госбезопасности. Читателей ставит в тупик одна только мысль, что секретная операция КГБ могла осуществляться силами невооруженных сотрудников.

Что хочется отметить по существу затронутой темы: в главе «Понятие “контролируемой поставки” как комплексного оперативно-розыскного мероприятия органов государственной безопасности (внутренних дел)» приведен реальный пример из практики ФБР, когда агенты спецслужбы на протяжении длительного времени — примерно 11 месяцев — действовали против сотрудников полиции Нового Орлеана совершенно безоружными. Это нормальная практика, в которой нет ничего невозможного или безрассудного. Хотя и рискованная, да, с этим не поспоришь. Но такова специфика негласной (оперативной) работы — она всегда сопряжена с риском.

Теперь же рассмотрим реальную ситуацию с походом группы Игоря Дятлова, в число участников которого, как мы предполагаем, были включены три негласных сотрудника КГБ. Против вооружения Золотарева, Колеватова и Кривонищенко огнестрельным оружием имелись серьезные доводы как технического плана, так и связанные с особым характером порученного им задания. Прежде всего, на протяжении длительного времени (примерно 2 недели похода) оружие невозможно было бы скрывать от членов группы, не посвященных в суть выполняемого задания. Это было связано с тем, что рюкзаки перед их укладкой на дно палатки банально «потрошились» — из них извлекалось содержимое, в силу чего скрывать оружие несколько недель никак бы не удалось. Расконспирация перед «своими» в глазах КГБ чревата таким же срывом задания, что и перед «чужими». Все инструкции спецслужбы, касавшиеся организации работы сотрудников, числящихся в «негласном штате», категорически запрещали раскрывать посторонним свою принадлежность к КГБ даже под угрозой жизни.

Оснащение рюкзаков или ватников потайными карманами для скрытого размещения (переноски) пистолетов на время похода этой задачи не решало. Принимая во внимание условия зимнего многодневного похода, в течение которого оружие могло находиться по несколько суток при температурах -20 °C —40 °C и ниже, надлежало хранить оружие в зимней смазке и перед применением осуществить его чистку и повторную смазку. В 1950-х гг. существовало деление ружейной смазки на «летнюю» и «зимнюю» («зимняя» была более густой и по консистенции походила на сливочное масло), и это создавало определенные трудности в использовании стрелкового оружия в условиях холодной зимы и в горах. Осуществить замену одной смазки на другую втайне от непосвященных членов группы Золотарев, Колеватов и Кривонищенко никак не могли.

Только вдумайтесь на секундочку, что могло бы произойти, если бы нормальный положительный студент, хороший комсомолец или комсомолка, увидали бы в руках Золотарева пистолет… Первая и единственная мысль, которая могла бы осенить студента, свелась бы к убеждению, что ему, наконец-то, открылось истинное лицо Золотарева — тот уголовник, бандит, урка! Никакие рассказы про «негласный штат», «операцию под прикрытием», «зашифрованного конфидента» не помогли бы — в те времена никто просто-напросто не знал о подобных методах работы контрразведки (а те, кто знал, сидели за колючей проволокой в лагерях и никому ничего рассказать не могли). Никто из студентов не поверил бы, что инструктор по туризму может решать какие-то задачи в интересах госбезопасности — в это мало кто мог поверить даже в 2010 г., когда появился первый вариант данного исследования, когда история КГБ и многих тайных операций на территории распавшегося СССР перестала быть государственным секретом. И если бы зимой 1959 г. кто-то только увидел пистолет в руках Золотарева (или Кривонищенко, или Колеватова), поход группы Дятлова на этом бы закончился — обладателя оружия связали бы и потащили на «Большую землю» в ближайшее отделение милиции. На разборки, так сказать. Потому что боевой пистолет в те времена мог быть только у милиционеров или офицеров Советской армии, все остальные варианты — это криминал! Вооружать членов группы боевым оружием означало рисковать срывом операции при случайной расконспирации, а этот риск был совершенно излишним.

Кроме того, иностранные шпионы, на встречу с которыми направлялась группа, изначально (т. е. до произнесения пароля для связи) могли присвоить себе роль военнослужащих внутренних войск, преследующих беглых уголовников, и, руководствуясь этой легендой, проверить документы и личные вещи членов группы. Если бы в ходе такого обыска им удалось обнаружить пистолеты, то операция «контролируемой поставки» провалилась бы, даже не начавшись. Вероятность подобной проверки была не нулевой, поскольку было известно, что забрасываемые на территорию СССР агенты-нелегалы, особенно действующие в группах, могут маскироваться под работников милиции, КГБ или фельдъегерской службы, сопровождающих секретную почту.

Перед Золотаревым, Колеватовым и Кривонищенко не ставилась задача задержания явившихся на встречу с ними иностранных агентов, а значит, «силовая компонента» в этой операции при ее штатном развитии отсутствовала. Видимо, инициатор задания вполне логично рассудил, что наличие оружия никак не поможет достичь поставленной цели, а вот помешать может.

Поэтому было принято вполне обоснованное решение не вооружать всех троих огнестрельным оружием. Вооружение же только одного человека из трех — скажем, Золотарева — при сохранении всех вышеназванных рисков снижало эффективность его применения практически до нуля. Кроме того, выдача оружия одному и невыдача другим могла быть расценена участниками операции как проявление недоверия или неверия в их силы, что было совершенно недопустимо с точки зрения корпоративной этики КГБ. Поэтому сработал принцип: всем либо никому.

Понятно, что никто из инициаторов операции не предполагал возможности массового убийства всей группы. Видимо, преобладала та точка зрения, что отличная маскировка в группе настоящих, ничего не подозревающих туристов окажется наилучшей защитой участников операции. Кроме того, вероятно, большую заинтересованность в этой операции проявила «противная сторона», поэтому кураторы из КГБ были уверены, что «тем очень надо, те все проглотят». Такая самонадеянность сыграла жестокую шутку, но стало это ясно позже.