Алексей Ракитин - Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале

Людмила получила самые ужасные ранения из всех членов погибшей группы. Попытки объяснить отсутствие глаз, языка и диафрагмы рта действием водного потока в ручье, якобы «вымывшего» эти органы, нельзя считать удовлетворительными. Воздействие воды на организм хорошо известно и подробно описано много десятилетий тому назад — вода отслаивает эпидермис, разрушает легкие (кстати, по степени сохранности легких судмедэксперт Возрожденный и определил продолжительность пребывания трупов последней четверки в воде — менее 15 суток), но никак не уничтожает глаза и язык. И уж тем более вода не способна «вымыть» две плотных, гладких, симметрично расположенных и имеющих сложную конфигурацию мышцы mylohyoideus, образующих так называемую диафрагму рта. Если вода действительно могла столь разрушительно действовать на человеческую плоть, то в первую очередь это проявилось бы в «вымывании» ушных раковин — уж они-то хуже всего прикреплены к телу. Однако у всех четверых дятловцев, найденных в ручье, уши, как мы знаем, оставались на своих местах. Да и не существует в природе никакого «вымывания» водным потоком человеческих органов или частей тела — судебной медицине подобное явление неизвестно. Сам же нелепый эвфемизм «вымывание языка» выдуман многомудрыми «исследователями» трагедии группы Дятлова в потугах изобрести некриминальное объяснение чудовищным телесным повреждениям Людмилы Дубининой. Ибо, повторюсь, не существует понятия «вымывание языка» ни в отечественной, ни в иностранной судебной медицине.

Строго говоря, отсутствие глаз и языка у Дубининой и глаз у Золотарева — это могильный крест не только на «лавинной» теории господина Буянова, но и всех прочих некриминальных версиях. Или, если угодно, осиновый кол в сердце; метафора, может, и жесткая, но точная. Именно поэтому авторы всех этих «лавинных», «фирново-досочных», «стадо-лосиных» и прочих «мамонтовых» версий старательно избегают упоминания и обсуждения этих травм. Про переход со сломанными ребрами вниз по склону авторы этих мифов еще что-то пытаются разъяснить, в меру собственного косноязычия и необразованности, разумеется, но вот про отсутствующие глаза и язык — молчок… «поток воды в ручье вымыл»… такие вот они, ручьи на Урале, — глаза и мышцы вымывают.

Почему у Людмилы Дубининой оказались повреждены глазные яблоки (что привело в дальнейшем к их утрате), в рамках криминальной версии объяснить несложно. Как было написано выше, давление пальцами на глаза — это яркий пример функциональной пытки, которая, в отличие от пытки сексуально-садистской, призвана обеспечить решение поставленной задачи с наибольшей эффективностью, т. е. в кратчайшие сроки и с минимальными затратами сил пытающего. Не будет ошибкой сказать, что с точки зрения практического осуществления давление на глаза представляет собою простейший вариант профессионально проводимой пытки. Вполне возможно, что иностранные разведчики к моменту расправы над Тибо-Бриньолем и Дубининой уже находились на грани нервного срыва. Они могли считать, что план по «вымораживанию группы» провалился, туристы разбежались и поставленная цель достигнута уже не будет. Они вполне могли впасть во фрустрацию — состояние острого внутреннего конфликта, когда человек не видит приемлемого выхода и, выражаясь просторечно, начинает «психовать». В подобном растерянно-агрессивном состоянии человек не просто гневается, а испытывает гнев ослепляющий, про который говорят, что он лишает разума. В состоянии фрустрации способность действовать рассудочно и управлять собственными эмоциями резко снижается. Так что можно понять, почему их действия в это время сделались неоптимальны с точки зрения выполнения их же собственного плана.

Следует не упускать из вида и то немаловажное обстоятельство, что убийцы могли находиться под воздействием сильных психостимулирующих средств — амфетамина либо его более мощного аналога метамфетамина. Это были своего рода «военные наркотики», получившие широкое распространение еще в годы Второй мировой войны в войсках, призванных действовать в стрессовой обстановке, с полным напряжением всех сил, — у авиаторов, десантников, разведчиков. Особенно широкое применение эти наркотики нашли в вермахте и армии США. Эти вещества и их производные помогали переносить утомление, снижали чувствительность к боли, улучшали мышечную реакцию, позволяли не спать до 72 часов без заметной потери работоспособности. Но, как и всякие чудо-лекарства, эти наркотики имели серьезные минусы, сказывавшиеся на поведении лиц, систематически их принимавших, а именно — помимо выработки психологической зависимости, что было не принципиально в боевой обстановке, после принятия дозы снижалась адекватность и резко возрастала агрессивность. Если героиновый наркоман, к примеру, решится на убийство ради получения новой дозы, то амфетаминовый пойдет на такое преступление просто потому, что его «прет» от сознания своей мощи и неуязвимости. В этом кроется принципиальное отличие амфетаминовой наркомании от классической (опиатной).

Психостимуляторы на основе амфетамина и метамфитамина широко использовались агентурой западных разведок, забрасываемой нелегально в СССР, поскольку помогали нелегалам сохранять прекрасную физическую форму на протяжении нескольких дней, что было особенно важно при покидании района выброски. Если лица этой категории были причастны к убийству группы Игоря Дятлова, то можно почти не сомневаться в том, что они находились под воздействием психостимулирующих препаратов.

И это отразилось на их действиях, усугубив фрустрацию, которую они пережили, решив, что потеряли группу туристов. При спуске они вполне могли не заметить в темноте замерзших Колмогорову, Слободина и Дятлова и считать их живыми. Таким образом, простейшая арифметика заставляла их думать, что из девятерых человек, которых надлежало умертвить, погибли только трое — Кривонищенко, Дорошенко и Тибо-Бриньоль. В руках убийц оказалась Людмила Дубинина, а судьба еще пятерых человек оставалась неизвестна.

Вполне вероятно, что именно такого рода рассуждения побудили преступников пытать девушку. Хотя в точности этого мы, конечно же, знать не можем. Можно только догадываться, что и в какой форме убийцы добивались от Людмилы. Например, они могли потребовать, чтобы все, скрывающиеся в лесу, вышли и сдались без сопротивления. Иначе они будут медленно выдавливать ей глаза. Пальцами. По одному. И если Колеватов и Золотарев выполнили это требование и вышли из укрытия, то иностранные разведчики могли продолжить пытку Людмилы, добиваясь теперь уже от них ответов на свои вопросы. Другими словами, молодая девушка являлась слабейшим звеном оставшейся в живых части группы, и разведчики давили на это звено, стараясь использовать с максимальной выгодой факт ее пленения. Если рассуждать беспристрастно, то истязание могло продолжаться произвольно долго. Пытка Людмилы, причинявшая ей огромные страдания, могла растянуться на очень-очень долгие минуты, каждая из которых казалась ей бесконечной. Продолжительность ее напрямую была связана с результативностью, а возможно и с личным особенно негативным отношением, которое Людмила могла возбудить в своих мучителях. Нельзя исключить того, что какая-то фраза, намек или угроза, вылетевшая из ее уст, обусловили особое изуверство в отношении девушки.