Алексей Ракитин - Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале

Здесь мы еще раз повторим то, что уже было отмечено: характер повреждений Людмилы Дубининой делал в тех условиях категорически невозможной ее транспортировку в долину Лозьвы. В районе 2–5 пар человеческих ребер к грудной клетке крепятся мышцы, ответственные за движения рук (если точнее, за их опускание, т. е. приведение к торсу). При попытке развести руки в сторону эти мышцы растягиваются и передают нагрузку на ребра; понятно, что если ребра сломаны, то такая нагрузка вызовет перемещение отколков и увеличение зазора между ними. Малейшее изменение нагрузки либо обычное сотрясение тела при ходьбе будет провоцировать повреждение отколками прилегающих тканей и с неизбежностью приведет к проколу плевральной полости (если только этого не случилось прямо в момент перелома ребер). Туда начнет поступать кровь, разовьется так называемый гемоторакс (заполнение плевральной полости кровью и обусловленное этим сдавление легкого). В случае Людмилы гемоторакс обоих легких был просто неизбежен. Это смертельно опасное осложение, требующее пункции плевральной полости (прокалывания грудных мышц иглой шприца и удаления крови), причем в случае с Людмилой пункции потребовалось бы проводить неоднократно.

Именно из-за угрозы гемоторакса или пневмоторакса (попадание в плевральную полость воздуха в случае открытого перелома ребер) категорически запрещается разводить руки в сторону лицам, имеющим переломы двух и более ребер, без предварительной фиксации грудной клетки давящей повязкой. В случае с Людмилой Дубининой ее транспортировка была возможна лишь в положении лежа с руками, сложенными на животе. По версии же Буянова, ее вели вниз по склону, бережно поддерживая за руки, причем безо всякого фиксирования грудной клетки. Эта «бережная поддержка» убила бы девушку в течение буквально 3–5 минут в силу описанной выше причины.

Эта схема из медицинского пособия демонстрирует правильное наложение на грудь давящей повязки из эластичного или обычного бинта в случае перелома ребер. Иногда такие повязки, необходимые для иммобилизации костных от-колков, называют корсетом, хотя не все врачи признают правильность данного термина. При отсутствии эластичного или обычного бинта для наложения подобной повязки могут быть использованы широкое полотенце или свернутая простыня — ими обертывают грудную клетку на выдохе и зашивают. Когда автор настоящего очерка впервые указал на факт отсутствия такого рода давящих повязок как свидетельство невозможности транспортировки Золотарева и Дубининой живыми вниз по склону, это вызвало настоящее бешенство господина Буянова, заявившего, что «корсеты» и «повязки» — это всего лишь выдумка Ракитина, мол, никто и никогда такими глупостями не занимается. Тем самым господин Буянов банально расписался в своей полной неосведомленности о правилах оказания первой помощи и самопомощи при травмах. Удивительно, как такой мастер спорта по туризму ходил в походы! Он был просто опасен для своих товарищей, ведь в случае их серьезного травмирования некомпетентность господина Буянова могла стоить им жизни.

Когда в первой редакции данного исследования в декабре 2010 г. было указано на абсолютную невозможность самостоятельного движения вниз по склону Дубининой и Золотарева, это замечание вызвало лютое негодование господина Буянова. Из его комментариев на различных форумах стало ясно, что он не только дурно воспитан, что простительно, но и несведущ в простейших вопросах оказания неотложной медицинской помощи и самопомощи, что гораздо печальнее. Последнее обстоятельство, вообще-то, превращает господина Буянова в опасного спутника в любом походе. Нельзя не отметить и то, что в своих книгах и форумных выступлениях Евгений Вадимович демонстрирует пугающую некомпетентность по очень широкому кругу вопросов — от внешней баллистики и ракетной техники до медицины и радиологии (чего только стоит его гипотеза о долговременном заражении района Холат-Сяхыл радиоактивными осадками с ядерного полигона Новая Земля! О мнемоническом «правиле семерок» главный «лавинщик», похоже, не имеет ни малейшего понятия…).

Конкретные вопросы или требования иностранных разведчиков, обращенные к Людмиле Дубининой, являлись всего лишь вопросом тактики и никоим образом не отменяли стратегическую цель их действий — убийство всех членов группы. Имела ли место какая-то погоня за остававшимися в живых членами группы или Семен Золотарев и Александр Колеватов сдались сами, желая избавить Людмилу Дубинину от новых страданий, сказать в точности невозможно. Ясно лишь, что погибли они где-то неподалеку от оврага с ручьем; вполне возможно, что не имевший обуви Колеватов даже не пытался скрыться, понимая, что в заснеженном лесу без должной теплоизоляции ног уйти далеко не сможет. Его убили с минимальным применением насилия — оглушили ударом рукояти пистолета, который нанесли с правой стороны за ухом, и сбросили в бессознательном состоянии в овраг. Видимо, общее состояние Александра на момент расправы было таким, что убийцы не испытывали сомнений в его последующей гибели. Судмедэкспертом была описана деформация шеи Колеватова в области щитовидного хряща, из чего можно заключить, что имело место повреждение самого хряща (как и у Людмилы Дубининой, кстати. В который уже раз приходится констатировать удивительное единообразие травм погибших). Но идет ли речь о прижизненной травме или посмертной, понять из единственной фразы Возрожденного, связанной с этим дефектом, невозможно. Поэтому утверждать, что Колеватова еще и ударили в кадык, не станем, хотя такой удар (потенциально смертельный) исключить тоже нельзя.

Почему Колеватова не пытали, в отличие от Дубининой? Думается, потому, что либо Золотарев был к тому моменту пойман, либо он находился вместе с ним. То есть к моменту расправы над Александром убийцы почувствовали себя достаточно уверенно и считали свою основную задачу выполненной. Вполне возможно, что из допроса Людмилы Дубининой они поняли, что в лесу прячутся вовсе не пять туристов, а только двое, остальных надо искать на склоне, скорее всего мертвыми. Эти детали нам неизвестны, и гадать тут бессмысленно.

Можно говорить о фактах, а они таковы, что с плененным Семеном Золотаревым обошлись иначе, нежели с Колевато-вым. Отсутствующие глаза — это следствие не скоротечной расправы, а травмирования в результате пытки, подобной той, которой подверглась Людмила Дубинина. Если предположение, что именно его попытка сфотографировать незнакомцев спровоцировала их нападение, верно, то эти люди, несомненно, имели к нему вопросы. Перво-наперво, их должна была заинтересовать пленка из фотоаппарата, который Золотарев заботливо сохранил, несмотря на перипетии последних часов жизни. Даже если Золотарев, предвидя самый нежелательный исход, заблаговременно вынул катушку с пленкой из фотоаппарата и спрятал где-либо в лесу, рассчитывая, что поисковая группа рано или поздно отыщет «закладку», то при интенсивном допросе ему пришлось это место указать (возможности человека противостоять изощренной пытке не следует переоценивать). Семен повторил судьбу Людмилы: после зверских мучений, лишившийся обоих глаз, он был убит тем же самым способом, что и Дубинина. Удар коленом до такой степени деформировал грудную клетку Семена Золотарева, что та буквально «провалилась» ниже уровня живота, что хорошо видно на фотографии, сделанной в морге после вскрытия.