Юрий Колесников - Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки

Его поселили в просторной комнате с футболистом полковой команды лейтенантом – шутником.

Он считался лучшим нападающим в футбольной команде полка. Избалованный своей репутацией, позволял себе порой хамить людям. Этим он тоже славился.

В один из ближайших дней после прибытия Котельникова в полк начальник штаба капитан Слонов, весьма требовательный к соблюдению порядка, зашёл в комнату, где, несмотря на околополуденное время, футболист продолжал отсыпаться. Разбудив его, Слонов сделал ему замечание, отчитав в присущей ему резкой форме. Тот несколько секунд таращил на начштаба глаза, затем молча повернулся к нему спиной, накрыл голову одеялом и снова улёгся спать.

Возмущённый поведением, лежавшего, Слонов бурно отреагировал:

– Лейтенант! – два наряда вне очереди! Ясно?

– Ладно, – буркнул тот, не глядя на стоявшего начальника штаба, – оставьте их на тумбочке.

Через несколько дней футболист был не то переведён в армейскую часть, не то отправлен на фронт.

В полку все с одобрением восприняли избавление от наглеца, считавшего себя незаменимым.

Освободившуюся в комнате койку убрали.

В полку Котельников быстро нашёл контакт: началось с выступления его перед частью личного состава. Многие из этих людей побывали во вражеском тылу. Были и «новички» готовившиеся на борьбу с бандитизмом в предгорьях Кавказа.

На следующий день состоялась краткая беседа в штабе полка с командиром полковником Винаровым, заместителем по политчасти капитаном Влаховым и начальником штаба капитаном Слоновым.

Первое впечатление у Котельникова о составе части было весьма приятным. Особенно обрадовался, когда по первым же словам командира полка Ивана Христофоровича Винарова понял, что он болгарин. Уловил по специфическому акценту. На груди у Винарова сиял боевой орден Красного Знамени – первого образца, ещё на винте, и рядом медаль «XX лет РККА». Его заместитель по политчасти капитан Густав Влахов был не то болгарином, не то сербом. Говорил свободно по-болгарски и, конечно, по-русски. Только капитан Слонов оказался русским. Чёткий, с пронизывающим взглядом и железной хваткой. Порядок и честность были у него на первом месте.

Густав Влахов – высокий, стройный, в очках с большой чёрной оправой, весьма приятный, как, собственно, и командир полка, который был поплотнее и по возрасту намного старше. Узнав, что прибывший владеет болгарским языком, оба обрадовались, сам Котельников – тоже.

С начальником штаба Слоновым Юрий также нашёл общий язык. Вскоре они уже вместе ходили в Черкизовские бани, а иногда по вечерам – в расположенный поблизости кинотеатр «Орион». Там в фойе можно было выпить кружку бочкового пива – благодаря Слонову, дававшему иногда буфетчику кинотеатра грузовой американский «студебеккер» для поездки на пивной завод.

Полк располагался в двух зданиях бывшей средней школы, связанных между собой длинным навесным застеклённым переходом. Поблизости находился небольшой стадион «Локомотив».

1-й мотострелковый полк в основном состоял из батальона испанцев. Значительная часть из них уже побывала на задании во вражеском тылу. На гимнастёрке всегда подтянутого, высокого, стройного старшего лейтенанта Оттеро выделялся боевой орден Красного Знамени на ярко-красной подкладке. Он был начальником штаба батальона и непревзойденным виртуозом-танцором, особенно испанской румбы. Все с восхищением заглядывались на изящного танцора, в быту серьёзного, чёткого и обходительного.

Обаятельным, хотя всегда с молчаливой усмешкой, был более пожилой капитан Фриас, награждённый ещё в Испании республиканским орденом «Виктория Кросс». По-русски, в отличие от большинства коллег, говорил с трудом.

Офицеры Кастрильо и Кастиригио привлекались редакцией Радиокомитета, вещавшей на испанском языке.

У Котельникова со всеми сложились дружеские отношения. Вечерами все бывали на танцах. Единственное развлечение, к которому относились как к важному событию. Котельников относился к танцам с безразличием. Тем не менее присутствовал на них ради встреч со знакомыми.

Среди испанцев запоминающейся внешностью выделялся капитан Гульён, награждённый орденом Ленина. Но он жил где-то в городе. В полку бывал довольно часто.

В полк наведывалась Долорес Ибаррури, генеральный секретарь Компартии Испании. Выше среднего роста, смуглолицая, всегда в чёрном костюме или в пелерине, похожей на мантию. Она общалась с земляками, что-то обсуждала с ними по-испански. Ходил слух, что её бывший муж также находится в полку – в качестве рядового повара. Был ещё главный повар – русский, рядовой Обрядин.

Бывало, когда поздно ночью Котельников возвращался в полк из наркомата, где в основном по вечерам знакомился с материалами ТАСС и другими документами, главный повар Обрядин всегда предлагал ему поесть.

Далеко не сытый старший лейтенант сначала стеснялся. Но повар поставил перед ним целую сковороду с шипящей жареной картошкой с небольшим кусочком мяса. При карточной системе военного времени это было настоящее объедение. Постепенно у благодарного помначштаба установились с Обрядиным дружеские отношения.

Котельников подружился с испанцем лейтенантом Луисом Де-Лоссо. Иногда по воскресным дням они вместе ходили смотреть футбольный матч на расположенном по соседству черкизовском стадионе «Сталинец». У Де-Лоссо был сильный испанский акцент. Как выяснилось, он, коммунист-республиканец, принадлежал к известной в Испании семье, владевшей нефтяными заводами.

Также Котельников подружился со старшим лейтенантом Виежко, побывавшем на задании во вражеском тылу. Был ранен, награждён орденом Отечественной войны. Женился на москвичке, жил у неё, но посещал полк и друзей батальона, всегда пребывал в радостном настроении, весело шутил.

В полку Котельников часто общался с москвичом старшим лейтенантом Богданом Дубенским – приятным, интеллигентным, серьёзным. Богдан также недавно вернулся из вражеского тыла, был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени, ещё на ленточке. Первого образца.

Котельников радовался, что в предстоящем задании в тыл врага им предстоит десантироваться вместе.

Но как-то Богдан неожиданно сказал, что, возможно, перейдёт на работу в наркомат, так что совместная отправка на задание, видимо, отпадает. Он признался, что жена чувствует себя неважно, часто болеет. Вроде бы в этом была причина. Котельников посочувствовал товарищу, но расстроился: уж очень хотелось быть вместе с ним.

От Серебрянского последовало распоряжение: в связи с началом подготовки к очередному заданию Котельникову ежедневно по вечерам бывать в управлении. Как-то так получилось, что в те осенние дни сорок третьего года он часто во время обеденного перерыва, начинавшегося в наркомате в шестом часу вечера, провожал Якова Исааковича Серебрянского до дома. С Лубянки спускались по Кузнецкому мосту и далее мимо МХАТа выходили на улицу Горького. Огромные стеклянные витрины были заложены ярусами мешков с песком. Не торопясь они шли до дома, внизу которого был большой спортмагазин «Динамо».