Юрий Колесников - Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки

Юрий быстро пошёл на поправку.

Вечерами Абакумов частенько совершал прогулки в московском саду «Эрмитаж», напротив МУРа, на Петровке. Котельников тогда жил поблизости и тоже по субботам и воскресными вечерами иногда бывал там с женой. Видел издали Абакумова со следовавшими за ним на небольшом расстоянии двумя парнями в одинаковых серых костюмах.

Старался избежать встречи. Но однажды всё же почувствовал, что она неминуема. Дорожки там сплошь извилистые. И тут Виктор Семёнович, удостоивший супружескую пару поклоном, остановился и после ответа на приветствие вдруг спросил: «Что это вы не знакомите с вашей дамой?» Котельников представил Виктору Семёновичу жену, но при этом заметил, что «у нас сын, который уже скоро пойдёт в школу».

На том и завершилась беседа. Стало быть, запомнились ему события у синагоги и встреча вечером в Судный день в наркомате.

Когда Котельников еще жил в Первом Колобовском переулке его соседом с первого этажа был шеф-пилот личного самолёта Абакумова – подполковник авиации Аркадий Иванович Разин. Его жена Женя, некогда певица известного в стране ансамбля Бейбутова, была репрессирована сразу после ареста Абакумова. Угодила в лагерь, как одна из его дам…

Известно, что Виктор Абакумов, бывший генерал-полковник ГБ и глава СМЕРШа, затем министр госбезопасности СССР, был арестован 12 июля 1951 года и, по слухам, подвергался жесточайшим пыткам. Настолько, что был весь в синяках… Однажды, когда его вели на очередной допрос, несмотря на четырёх вооружённых конвоиров, сумел вырваться и со всего размаха ударился головой о чугунные обогревательные батареи. Якобы его восстанавливали около полутора лет, чтобы потом расстрелять. Расстреляли 19 декабря 1954 года.

А ранее Происходившие события совпали со свирепствовавшим в стране «делом врачей». Распространялись печальные слухи. В прессе мелькали слова «врачи-убийцы!»… Настроение было тревожным из-за ареста известных в стране и за её пределами профессоров – академиков медицины. Сын одного из них, полковник медицинской службы, не выдержал позора – застрелился. Отличилась тогда врач кремлёвской больницы доктор Тимашук, разоблачившая «врачей-вредителей», за что была награждена орденом Ленина, который ей вручил в Кремле Председатель Президиума Верховного Совета Шверник.

Несколько недель спустя пошёл слух, будто захворал товарищ Сталин. Это также встревожило население настолько, что, казалось, наступает конец всему… Ему-то верило подавляющее большинство преданных Родине! Как быть, если его не станет? Великий вождь казался роднее всех на белом свете!

Бессонной ночью Юрий сочинил письмо в Политбюро ЦК партии! Рассказал о себе: молодой, совершенно здоровый, никогда не страдавший никакими недугами, выразил готовность отдать любую часть организма, вплоть до самой жизни, посчитав это за счастье ради выздоровления дорогого, незаменимого и любимого товарища Сталина. Правда, умолчал о ранении во время одной из боевых операций.

Тотчас же отвёз заявление и опустил в ящик в приёмной ЦК КПСС, указав свой адрес.

Когда вернулся из ЦК, оказалось, что дома отключена горячая вода. В ужасе собрал на скорую руку новенькое белье, и предупредив домработницу, что если кто-либо приедет, сказать, что он скоро вернётся, побежал сломя голову в Селезнёвские бани…

В темпе окатился водой, на ходу оделся, боялся, что за ним уже могли приехать, побежал домой. Домработница сказала, что никто не приходил. Успокоившись, стал дожидаться, когда его призовут отдать жизнь за главу Отечества.

Несколько дней спустя поздно ночью один из знакомых Котельникова, генерал ГБ Киселёв, позвонил и едва выговорил:

– Всё!.. Мы осиротели.

– Такого не может быть! Это точно?

– К нашему великому сожалению…

Юрий сразу помчался на такси к своему старшему товарищу Вершигоре. Тот вышел открывать дверь сонный, в нижнем белье. Без слов понял, что случилось.

Вскоре оба от Третьяковской галереи пешком отправились на Красную площадь. Было ещё темно, дул пронизывающий ветер, а кругом ни души, кроме охраны Кремля. Но уже полчаса спустя народ стал стекаться. Молча, грустно, озабоченно.

Последовали похороны Великого вождя, унесшие, по слухам, в чудовищных давках более семисот человек.

Кто-то в те скорбные дни неожиданно тихо сказал: – Что Бог не делает – всё к лучшему.

Сталин создал крупнейшую и мощнейшую державу. Был стратегом, однако фактически только на ближайшее время. А на дальнюю перспективу – не учёл, что может стать со страной после него! Превалировали амбиции, дикая жестокость, нетерпимость и невероятная подозрительность…

Все его завоевания, достигнутые за счёт бесчеловечности в итоге привели к развалу теоретически самой благородной и многообещающей «системы»!

На второй или третий день после похорон Сталина, в очень ранее мартовское утро пятьдесят третьего года, когда за окном ещё было темно, домашние, естественно, ещё спали, а Юрий уже сидел за пишущей машинкой, зазвонил телефон. Решил, что кто-то по ошибке в такую рань набрал его номер. Однако в трубке послышался знакомый голос, который спросил:

– Знаете, кто звонит?

Юрий узнал голос Хейфеца. Знал, что тот сидит в тюрьме. Решил, что поскольку это происходит очень рано утром, пока никого из тюремного начальства ещё нет, кто-то из охраны разрешил ему позвонить. Он ответил:

– Догадываюсь…

– Вы могли бы придти ко мне сейчас?

Юрий был озадачен. Но всё же спросил:

– Куда придти? В тюрьму?

– Я дома. – И повторил: – Очень хочу, чтобы вы пришли ко мне сейчас.

У Котельникова появилось тревожное предчувствие. Решил, что таким образом задуман и его арест. Прикинув в течение считанных секунд, ответил:

– Если очень нужно, то смогу.

– Да, хотел бы видеть вас как можно скорее!

Юрий тотчас же разбудил жену, велел приготовить вещи, которые понадобятся в заключении. Сказал, кого надо поставить в известность, в частности, Вершигору, Ковпака и еще ряд лиц. А сам, грустно размышляя, стал одеваться. Попрощался с женой, поцеловал спящего сына и поспешно вышел.

Поднимаясь по узкой лестнице на второй этаж дома в Столешниковом переулке, где жил Хейфец, прикинул: а, собственно, за что могут арестовать? Ответ не смог найти. Мелькнуло: «За всё могут!»

Перед тем как прикоснуться к кнопке звонка, набрал полную грудь воздуха и, выдохнув, нажал.

Дверь открыл Григорий Маркович. Свет почему-то не горел, было темновато.

Войдя в полутёмную комнату, Котельников тихо произнёс: «Доброе утро… Приятно видеть вас дома…»

Хейфец не ответил на приветствие и сразу сказал: