Андрей Кашкаров - Условия кризиса доверия. Взаимодействие социальных страт

Нет поступка – ничего страшного. Пустоцвет. Заглянем в поля на излете лета: васильки, колокольчики, ромашки, зверобой, полынь желтоглазая – хоть и противно пахнет, но цветет; поле большое, а цветы местами, не все поле, как рожь, сплошным ковром колосится. Там, где нет цветов, там тоже жизнь, тоже зелень, на корм сусликам подходящая, и она цветет, бывает, да не в то время, а в особых условиях. И та сгодиться коровкам на силос, да мало ли еще куда; не может быть в мире много героев.

По сути – жизнь людей в России есть что-то героическое. Наверное, как и жизнь вообще, ибо своим постоянным риском она способна вызвать у мужчины настоящую антанту. Малость ограниченная общественная организация (впрочем, выгодная ряду каст, вспомним – «государство – организация насилия над трудящимися»), где организаторы умеют это завуалировать и нагромождать такие заборы из правил, что за ними не разглядишь ничего. Впрочем, это их матримониальные планы. В своем роде они – совершенство.

Как это ни странно, но в такой организации кроется большая опасность для свободы личности (вспомним – «свобода – это осознанная необходимость). И если мы осмеливаемся здесь открыто говорить об этом, следовательно, нами она уже осознаваема. Следовательно, в части кризисных явлений и их первопричины больше всего мы боимся пересудов, непрофессионализма и словоблудия от безделья. А именно власти толпы, которая, как известно из истории права всегда, или неправа всегда. В данном случае оценка опять зависит от установки и времени оценки. Общественным мнением можно оправдать что угодно, и это важнейший механизм «внутренней» организации любого кризисного явления; мы уже не говорим о таком популярном явлении, как подтасовывание исторических фактов.

Другое дело, что кризис не всегда развивается «по расписанию».

И обоснованно беспокоит эта самая власть толпы; когда человека знакомят с судьей, с тем, кто все видит и назначает, кому быть наказанным, а кому награжденным, его лишают права иметь тайну, быть неподотчетным никому в своем личном; отказывают в праве иметь возможность самому определять степень своей правоты и вины и, оставляя возможность только угадывать, будет ли он наказан, или награжден, видя в высшем предопределении только хаос, неподдающийся собственной логике. Учитывая спорность суждений и безаппеляционность иного судьи, это страшнее самого наказания.

Ведь надо же давать себе отчет в том, что любая оценка, прежде всего, зависит от установки. И надеюсь, что какие бы кризисы и их оценки не возымели действие и не прозвучали в последствие, и нас и вас не накажут за право иметь собственное личностное мнение, осознавать его.

Центром сознания несомненно является осознание собственного «Я», когда сознание индивидуума рождается в бытии, отражает и творит бытие.

В зону сознания попадают объекты, которые создают препятствия для продолжения прежнего режима регулирования. Возникшие затруднения привлекают внимание и таким образом личностью осознаются.

С другой стороны, сознание складывается у человека только в социальных контактах. Это справедливо, даже если говорить об иноках, ушедших в поиске смысла жизни в скиты. Или, к примеру, графе Алексее Буланове, со слов писателей И. Ильфа и Е. Петрова, ушедшего от мирской суеты в землянку, где он некоторое время осуществлял социализацию с клопами в подгниваемом деревянном ящике, имеющем форму гроба.

Сознание развивается и в процессе социализации, обучения, трудовой деятельности. Оно возможно лишь тогда, когда существует язык, речь.

Первичное отношение сознания (а не предметное) – это, как вариант, идентификация с культурным символом, поскольку социальная страта выступает как культурный образец социального поведения личности, в нее допущенной, а индивидуум (личность) лишь выполняет его.

На наш взгляд, именно идентификация с символами культуры организует человеческое сознание, в упрощенной форме «делает человека человеком». За вычленением смысла, символа и идентификацией с ним следует выполнение, активная деятельность личности в социуме по воспроизведению образцов (стилей) поведения окружающих, речи, мышления, сознания, по отражению окружающего мира и регуляции своего поведения. Таким образом, в социальной страте обобщены не только цели, задачи, методы их решения/достижения, но и стилизация, как вариант шаблоны поведения. Значит ли это, что для острого ума, обладающего большим даром соображения и желающего управлять кризисом, возможно прогнозировать (предполагать) развитие кризисных явлений, их возможную провокацию, и… управлять социумом?

Надо дать на этот вопрос утвердительный ответ.

Предполагая управляемые и неуправляемые кризисные явления, уместно сделать вывод о том, что смена доверительного отношения к недоверию со стороны социальных страт по отношению к власти происходит по мере разрушения идеалистических представлений (планов), и принятия новой реальности.

В социальных стратах возможно динамичное развитие процессов влияния на органы управления (и на развитие кризиса), связанное с интересами локальных (и лоббирующих) групп.

Кризисные явления – системные явления, обусловленные комплексом причин, и имеющие следствия. Кризисные явления, как имеющие причины, не наступают одномоментно, а развиваются лонгитюдно. Однако, основная масса в социальных стратах является и основной «жертвенной» группой. Кризис идеалов социальных страт, доведенный до апогея, в итоге может влиять на всеобъемлющую систему управления, приводя к ее смене новой системой управления. Как показывает история, кризис идеалов можно замедлить, но нельзя предотвратить; циклический процесс эволюции всегда приводит к формированию новых идеалов. А затем и новых кризисов доверия. Поэтому надобно относиться к этому явлению в возможной мере спокойно, и, по возможности, наблюдать за развитием кризиса удаленно.

Таким образом, в процессе изучения и анализа темы мы предлагаем вывод о том, что кризисные явления социальных страт можно провоцировать созданием определенных условий, доверием граждан и социальных страт можно манкировать, и вариативно решать создаваемые кризисы в пользу одной или нескольких групп заинтересованных лиц, в том числе социальных страт.

Даже такой акт сознания, как осознание невыполненного желания, по психологической трактовке является основанием к кризису доверия внутри социальной страты.

Положительная сторона любого кризиса также имеет место быть; всякая тупиковая ситуация заставляет размышлять, искать выход, сильнее шевелить мозгами. А поскольку мир стремится к упрощенной модели поведения и жизни, то в данном контексте речь идет только о приспособлении и оптимизации к жизни в конкретных «новых» условиях.