Дмитрий Куликов - Судьба империи. Русский взгляд на европейскую цивилизацию

Здоровье нужно для длительной и интенсивной жизни. Содержанием жизни человека должен обеспечить его мир, его страна. Содержание и интенсивность жизни, а также саму необходимость жить долго и напряженно русским должна дать Россия (массовый спорт в этом отношении нужен, прежде всего, именно как сфера мотивации, пробуждения интереса к жизни, и только в этой рамке – как воздействие на тело человека ради его оздоровления). Мотивация человека к жизни есть обязательный элемент воспроизводства человека. Тут нет чего-то революционно нового. Человек живет ради детей, ради другого человека вообще, ради славы, ради карьеры, ради веры, ради родины, ради идеологии, ради участия в деле, ради рыбалки и охоты, ради знания, ради красоты, ради созерцания, ради развлечения, ради богатства, ради потребления… Последние три мотива занимают в этом открытом списке свое законное место. Они просто не должны заменять собой все остальное. Попытка так поступить с жизненной мотивацией ведет к угнетению жизни, критическому сужению жизненного пространства, к системному нездоровью.

Весь этот спектр мотиваций никак не укладывается в прокрустово ложе рекламного пространства, которое у нас является главным учителем жизни. Реклама (и предлагаемые товары, многократно дублирующие друг друга) предлагают в качестве образа жизни комфорт, расслабление, неопределенную продолжительность жизни, которая никогда не закончится. Мы должны попробовать товары и услуги (якобы разнообразные, но созданные под копирку), вместо того чтобы попробовать себя в действительно различных экзистенциальных ситуациях. Так что мы начинаем умирать, даже не попробовав жить. Отдав рекламе телевидение, мы отдали ей и сферу жизненной мотивации. Если это будет продолжаться и дальше, то нездоровых у нас станет столько же, сколько и в США.

Странно было бы поручать заботу о здоровье медицине. Корпорация врачей извлекает доход из лечения, а не из здоровья. Забота о здоровье противоречит интересам медицинского сообщества. И страхового сообщества тоже. Люди должны бояться болеть. И для этого они должны болеть. Поэтому профилактическая и превентивная медицина либо для очень богатых, либо от государства, либо после победы над обществом потребления. Мы не хотим обидеть врачей. Мотив врача – благо пациента. Но у него уже есть пациент. Откуда он взялся? Он пришел из сферы нездоровья. Нездоровье вовсе не отсутствие здоровья. Это сознательно организуемая сфера вялой и короткой жизни. Это деятельность по ликвидации лишних людей – лишних с точки зрения данного социума или других, внешних социумов.

В сфере нездоровья есть разные отделы. Нездоровое питание (огромный бизнес на суррогатах, фастфуде и «улучшенных» продуктах, а также на всем искусственном, испорченном, лежалом) и нездоровые физиологические режимы (тоже огромный бизнес – от автомобилей до фитнеса). Пятница. Социальная обязанность курить и выпивать. Пьяная езда за рулем.

Но есть и то, что следует квалифицировать как биологический террор – прежде всего наркотики. В сущности, это вариант биологического оружия массового поражения. Наркомания была и в СССР. Но с тех пор произошли сдвиги тектонического характера. В этот бизнес включены те, кто должен его пресекать. На нас, как на рынок сбыта, натравлены целые страны-производители и страны-поставщики. За это еще и выкачиваются из страны огромные деньги. Вещества совершенствуются. Продвигаются в школу. А мы тем временем рассуждаем о том, что новая смесь или формула еще не включены в список наркотических веществ и потому могут беспрепятственно распространяться. Это вполне серьезно декларируется на государственных телеканалах, что свидетельствует о глубине проникновения этой технологии биотеррора в наше общество. Очевидно, что нужно вводить разрешительный принцип – можно только то, что прямо разрешено, все остальное нельзя. Мы не можем принуждать наркоманов к лечению. Мы не можем их изолировать. Поэтому они продолжают потреблять зелье, совершают преступления с целью добыть деньги или просто тянут их из бюджета семьи и поддерживают дилеров. Хотя очевидно, что человек с такой зависимостью – уже не человек в отношении самой этой зависимости, не субъект волеизъявления. Значит, нужно ограничивать его правосубъектность, правоспособность или хотя бы дееспособность. Наказание за употребление также не помешало бы. Но как можно, ведь в США уже началась легализация наркотиков! Наиболее проницательные аналитики справедливо замечают, что массовая борьба с курением по всему миру, проходящая под лозунгами здоровья, по своему итоговому балансу может оказаться сильнейшей акцией нездоровья, поскольку освобождает тем самым рынок для наркотиков.

Мы не можем выписать рецепт здоровья, рецепты возможны только в медицине. Здоровье есть явление самой жизни, и значит, не может быть ведомственным, специализированным делом. Это одно из оснований существования государства как такового. Это сфера прямой защиты жизни и безопасности жизни как таковых. И поэтому в сфере здоровья государство может много больше, чем в сфере культуры и даже образования. Надо реализовать эти возможности.

Дмитрий Куликов, Тимофей Сергейцев

Консервативный проект – это установка на преемственность, воспроизводство и историческое развитие государства. Рассуждение о культурных основаниях социального проектирования.

Достаточно заглянуть в словари или Интернет, чтобы понять, что существует множество определений консерватизма. Однако все они мало что дают человеку, желающему уяснить для себя сущность этого явления, поскольку представляют всегда аспектный, предметный взгляд на те или иные социальные феномены, которые авторы определений рассматривают как проявления консервативной позиции.

Вместе с тем потребность в понимании сущностных, определяющих смыслов и значений консерватизма является весьма высокой. Разворачивающийся кризис человеческой цивилизации, проходящий на фоне исторического банкротства базовых идеологий XIX – $5X веков – таких как социализм-коммунизм и демократизм-либерализм – вынуждает нас обратиться к консерватизму как «последней надежде» на пути поиска стабильности и противодействия цивилизационному кризису. Обращение российской правящей элиты к понятию консерватизма, таким образом, не случайно и вполне исторично в сегодняшнем кризисном мире.