Валерий Чумаков - Вернер фон Сименс. Личные воспоминания. Как изобретения создают бизнес

Тут мне на помощь неожиданно пришел бог любви, златокудрый Амур. Молодой любекский адвокат, доктор права Кроме давно уже был привлечен расцветающей красотой молодой девушки и с нетерпением ждал, когда она достигнет брачного возраста, чтобы предложить ей себя в качестве жениха. Страшное известие о предстоящей эмиграции заставило его активизировать свои действия. Он попросил руки Софьи, когда ей едва исполнилось 16 лет. Свадьбу сыграли незадолго до отъезда ее приемных родителей в Америку. Ни один из нас, старших братьев, впоследствии не раскаивался в том, что способствовал раннему браку. Потом мы узнали, что молодой муж в первые дни после свадьбы страдал от приступов сильнейшей ревности, так как юная жена упорно не позволяла ему заглянуть в один из отделов ее шкафа, в котором при каждом его внезапном появлении что-то прятала. Наконец, когда страсти достигли вершины, она, расплакавшись, призналась, что в ящике лежит новое платье для ее любимой куклы, которое Софья не успела дошить из-за спешной подготовки к собственной свадьбе.

Следует также сказать, что приобретенные моими братьями в юности черты характера почти не менялись в течение всей оставшейся жизни. Особенно это верно в отношении Вильгельма, Фридриха и Карла, с которыми жизнь и работа меня наиболее тесно связали.

Вильгельм еще в детстве отличался вдумчивостью и некоторой замкнутостью. Он любил своих родных, но никогда этого не показывал. С ранней юности он был честолюбив и несколько ревнив. Когда новорожденный Фриц неожиданно стал получать больше, чем он, ласки от матери, бабушки и сестер, Вильгельм преисполнился к мелкому конкуренту нешуточной злобой, от которой, по моим наблюдениям, даже спустя многие годы так и не смог полностью избавиться, несмотря на то что он всегда был готов помочь и действительно помогал младшему брату во всех вопросах. Вильгельм имел ясный, пытливый и живой ум, позволявший ему с легкостью следить за ходом мыслей учителей и без проблем усваивать их уроки. Из прилежного студента благодаря логическому складу ума и склонности к систематизации он вполне естественно превратился в способного инженера и предпринимателя. Своему успеху в Англии он был большей частью обязан умением легко и быстро находить в открытой для него сокровищнице немецкой науки то, что в данный момент было несложно реализовать в рамках коммерческого и практического продукта. Сильно помогало ему и то, что его познания находились в постоянной готовности к тому, чтобы при необходимости вскрыть проблему, используя мощнейшие рычаги науки. Но была еще одна важная причина его успеха. В то время, когда он перебрался в Англию, людей с естественнонаучным образованием там были единицы (правда, единицы эти были подчас весьма крупными), а связь теории с практикой там практически отсутствовала, как, впрочем, отсутствовала она и в Германии. В результате он смог не только добиться впечатляющих результатов, но и принять активнейшее участие в общественной и научно-технической жизни Англии, оказывая тем самым ее промышленности немалые услуги.

Зато следовавший сразу за ним в череде выживших братьев и сестер был настоящим его антиподом. Фридрих не был хорошим учеником. Для него следить за ходом чужой мысли вплоть до ее логического завершения было сложной задачей, зато он с детства отличался наблюдательностью и умел сочетать свои наблюдения друг с другом, прекрасно ощущая их взаимосвязь. Для того чтобы понять чужую мысль или идею, ему надо было сконцентрироваться на ней, хорошо ее представить, по крайней мере – задуматься. Такое стационарное, независимое мышление не повлияло на его характер, отличавшийся живым воображением, поэтому решения его всегда были яркими и нестандартными. Фриц был прирожденным изобретателем в том смысле, что изобретения ему представлялись первоначально в некоем туманном, неясном образе. Далее он тщательно исследовал свое представление, проверяя идею выполнения основной задачи, после чего либо отвергал его как неправильное или как неосуществимое, либо признавал годным. В последнем случае оно почти всегда поражало своей оригинальностью. Фридрих был плохим дипломатом, ему сложно было обдумывать свои слова, и это часто мешало в делах. Он всегда упорно продолжал идти по прямой, самим им прокладываемой и тщательно продумываемой дороге и благодаря огромной энергии проходил ее до самого конца.

Следующего за ним брата Карла я лично считаю самым правильным из нас. Он всегда был прекрасным, добросовестным учеником, верным товарищем и любящим, нежным братом. Его проницательность и живой, всесторонне развитый ум, помноженные на техническую подкованность и прекрасную манеру держаться, делали Карла прекрасным предпринимателем, которому не страшно было доверить руководство самым сложным коммерческим предприятием. Карл был прекрасным связующим звеном между остальными, весьма разными во всех отношениях братьями, во все периоды он пытался объединить нас, и ему это удавалось благодаря неисчерпаемому источнику братской любви, жившему в его сердце.

Для того чтобы встроить в это братское описание и свою персону, скажу, что мне присущи все плохие и хорошие черты трех вышеописанных братьев. Но благодаря особенностям моей жизни многие из них, по крайней мере внешне, почти полностью стерлись или смягчились. Главным моим стремлением во все времена было добросовестное исполнение своего долга и деятельность на пользу общества. И хотя людская признательность была мне всегда приятна, я работал отнюдь не ради нее и всегда чувствовал себя неловко, становясь объектом оваций. Не исключено, конечно, что мои постоянные усилия, направленные на то, чтобы «быть, а не казаться», и предоставление права другим открывать перед человечеством мои заслуги были лишь изощренной формой тщеславия. В любом случае я всеми силами буду стараться, чтобы оно не проникло на страницы этой книги.

1852 год стал поворотным как в моей деловой, так и в личной жизни.

В начале этого года я предпринял первое путешествие в Россию. Начало деловым отношениям нашей фирмы с этой страной было положено еще в 1849 году, когда капитан фон Людерс, которому правительство поручило найти лучшую систему электрического телеграфа, совершал свой тур по Европе. Больше всего ему понравились наши решения, и он предложил именно их использовать при устройстве линии Санкт-Петербург – Москва. Фирма «Сименс и Гальске» получила заказ на поставку телеграфных аппаратов и измерительных инструментов, в то время как прокладку самого кабеля российское правительство взяло на себя. Деловые переговоры, в которых я надеялся отстоять право на дальнейшие заказы, требовали моего личного присутствия в Санкт-Петербурге.