Валерий Чумаков - Вернер фон Сименс. Личные воспоминания. Как изобретения создают бизнес

Удивительно, что профессиональные геологи уже более десятилетия оставляют без опровержения все эти, отличные от общепринятых, взгляды и даже вообще стараются их не замечать и не рассматривать.

В статье «О свете пламени» я описал ряд экспериментов над излучением света газообразными телами, частично проведенных в Дрездене вместе с моим братом Фридрихом при помощи сооруженных им специальных больших регенеративных стекловаренных печей. Из этих опытов выяснилось, что постоянные газы [274], очищенные от пыли, не светятся даже при очень высокой температуре. Зато они дают сильное тепловое излучение, поэтому можно предположить, что при дальнейшем нагревании они все-таки начнут светиться, поскольку световые лучи отличаются от тепловых лишь большей частотой, с уменьшением которой всегда падает и интенсивность излучения. В любом случае световое излучение свободных от пыли газов настолько незначительно, что свет от пламени должен сильно отличаться от света, излучаемого газами при горении. Независимо от света, порождаемого горением содержащихся в газе примесей, свет пламени есть, несомненно, электрический процесс, тесно связанный с химической перегруппировкой молекул сгоревших газов. Соответственно свет пламени можно так же считать электрическим, как и свет озоновой или гейслеровой трубки [275].

Интересный спор с астрономами, в котором принял участие, издав свой труд «On the conservation of the solar energy» [276], мой ныне покойный брат Вильгельм, пробудил во мне интерес к Солнцу, результатом которого стала работа «О возможности изменения электрического потенциала солнечной энергии и его значении для объяснения земных явлений». Мы знаем, что электрические явления производятся за счет разделения электричества на положительное и отрицательное. Если это относится и к Солнцу, то солнечный потенциал может проявиться лишь тогда, когда одно электричество будет с него удалено. Теория моего брата, утверждавшего, что солнечная материя в результате вращения Солнца уходит в космическое пространство, делала предположение о существовании солнечного потенциала возможным. Астрономы возражали, что космическое пространство не может содержать ни малейшей доли вещества, так как этим тормозилось бы движение планет, но я попытался опровергнуть их, указав, что солнечное вещество само должно вращаться вокруг Солнца с планетарной скоростью и поэтому не может мешать их движению. Я также поддержал мнение моего брата, что солнечный свет возникает в результате горения поднимающейся вверх солнечной массы, но я не совсем был согласен с ним относительно того, что источником солнечного света является горящая атмосфера, которая окружает твердую или жидкую поверхность Солнца и которая по мере сгорания отделяется от него, рассеивается под влиянием света в пространстве и затем снова притягивается Солнцем. Я полагал, что в процессе сгорания принимает участие вся газообразная масса Солнца, а отделяющаяся масса имеет лишь незначительное значение для экономии солнечного тепла, но играет при этом ключевую роль в вопросе электрического заряда светила.

Восхитительные, но еще недостаточно оцененные работы Риттера [277]уничтожили все сомнения в том, что Солнце находится в газообразном состоянии, при котором никакой отдельной солнечной атмосферы быть не может. Поэтому мы должны предположить, что в горении участвует вся солнечная масса, однако сам процесс совершается лишь в верхних слоях звезды, поскольку только там газы за счет расширения охлаждаются настолько, что могут вступать в химические реакции. Происходят они с образованием пламени и высокой температуры по всей поверхности Солнца, в то время как отделение масс, о котором говорил мой брат, может происходить лишь в экваториальном поясе Солнца и в очень ограниченных масштабах. После мощного восходящего тока солнечной материи, происходящего из-за горения солнечной массы и ее разогрева, должен следовать такой же нисходящий ток сожженного и охлажденного излучением вещества, распадающийся на великое множество мелких нисходящих токов, придающих поверхности чешуйчатый вид. В средних широтах Солнца они иногда принимают вид колоссальных спускающихся вихрей, которые темнее всей остальной поверхности Солнца. Происходит это потому, что сгоревшие газы под действием сжатия сохраняют почти ту же температуру, которую они имели при восхождении, но в то же время и по той же причине они опять рассеиваются и соответственно охлаждаются. Поэтому, а также благодаря отсутствию пламени эти спускающиеся вихри видятся нам темными солнечными пятнами. Конечно, против этой теории горения можно возразить, что спектральный анализ показывает наличие кислорода лишь в районах солнечных пятен, но весьма велика вероятность, что состав Солнца подобен составу Земли, а в таком случае недостатка в кислороде там быть не может.

Я попытался подтвердить эту солнечную теорию, допускающую возникновение и сохранение электрического солнечного потенциала, тем, что принятие ее объясняет некоторые до сих пор не объясненные земные явления. При колоссальных по сравнению с размерами Земли размерах Солнца солнечный потенциал должен вследствие электрического распределения создавать на Земле потенциал почти половинного напряжения. Освобождающееся же на земной поверхности аналогичное солнечному электричество поглощается посредством излучения и нейтрализации противоположным электричеством той материи, которая, по теории Вильгельма, отрывается от экваториальных областей Солнца. То, что это высокое электрическое напряжение незаметно на земной поверхности, является следствием величины земного радиуса. Вследствие вращения планеты электричество, связанное на ее поверхности электричеством Солнца, пробегает вокруг Земли и оказывает действие кругового тока, придавая Земле магнитные свойства. Подобно магнетизму, солнечным потенциалом можно объяснить земные токи, полярные сияния, а также другие земные феномены, зависящие от перемен, происходящих на Солнце, таких как появление солнечных пятен и вспышек. Атмосферное электричество и молнии также находят в нем свое объяснение.

В 1881 и 1884 годах я написал для Берлинской академии наук два труда под общим названием: «Вклад в теорию электромагнетизма», в которых я значительно расширил теорию магнетизма и объяснил некоторые ее, до того непонятные, части. Основой для них стали удачные эксперименты, проведенные с замкнутыми трубчатыми соленоидами, которые показали, что железо не оказывает или, по крайней мере, почти не оказывает заметного сопротивления действию магнита на расстоянии и что магнитный максимум железа не зависит от направления намагниченности. В связи с этим магнетизм, созданный в железе под действием некой магнитной силы, может быть ослаблен одновременным намагничиванием в другом направлении. То, что в круглых магнитах максимальный магнитный эффект достигается даже при слабом намагничивании, означает, что взаимное действие намагниченных молекул железа значительно мощнее прямого намагничивания. Это заставило меня несколько поправить электромагнитную теорию Вебера. Потом я узнал, что до меня правку эту уже сделал Стефан [278]. Заключалась она в том, что элементарные соленоиды должны быть двойными, свободно движущимися в пространстве в направлении магнитной силы и затем расходящимися друг от друга наподобие ножниц.