Маргарет Макмиллан - Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую

В течение этих лет Интернационал был уверен в своих силах и его члены считали, что организация сможет вполне успешно бороться за мир. Вопреки радикальной риторике социалистических партий, они постепенно переставали рассматривать капитализм как безусловного врага. Развитие инвестиций и торговли постепенно укрепляло единство мирового рынка, что, конечно, уменьшало вероятность войны. В 1911 г. даже бескомпромиссный Август Бебель говорил: «Я открыто признаю, что, возможно, величайшей гарантией мира на планете является международный экспорт капитала». Когда в 1912–1913 гг. великие державы сумели успешно преодолеть кризисы на Балканах, то стало казаться, что капитализм теперь и правда оказался в рядах борцов за мир. В ходе Базельского конгресса 1912 г. II Интернационал зашел настолько далеко, что одобрил планы сотрудничества с буржуазными пацифистами [816] Chickering, Imperial Germany , 275; Haupt, Socialism and the Great War , 90–91, 107. .

Вызывала оптимизм и солидарность социалистов перед лицом международных кризисов. В январе 1910 г. представители социалистических партий Балканских стран встретились в Белграде, чтобы выработать общую платформу. В итоге они выступили с заявлением: «Мы обязаны преодолеть границы, разделяющие народы с общей культурой. Страны, обладающие общностью экономических условий и политической судьбы, должны выступать вместе, чтобы сбросить иноземное иго, лишающее их права самостоятельно определять свою судьбу» [817] Haupt, Socialism and the Great War , 67–8. . Когда весной 1911 г. отношения между Австро-Венгрией и Италией особенно обострились, социалисты в обеих этих странах дружно выступили против возможной войны и увеличения расходов на армию [818] Там же, 64. . Пик надежд пришелся на осень 1912 г., когда началась 1-я Балканская война. Социалисты со всей Европы организовали массовые демонстрации в защиту мира: в Берлине вышло 200 тыс. человек и еще 100 тыс. – в окрестностях Парижа. II Интернационал собрался на экстренный конгресс в швейцарском Базеле, куда приехало более 500 делегатов из двадцати трех социалистических партий (за исключением сербской, которая предпочла не участвовать). Одетые в белое дети провели их по улицам города к зданию собора из красного песчаника. Яркие представители социалистического движения поднимались на кафедру, чтобы осудить оттуда войну – любую войну – и продемонстрировать силу рабочего класса. Жорес выступал последним и произнес одну из лучших в своей жизни речей, закончив ее словами: «Мы покинем этот зал преданными делу спасения мира и цивилизации». Затем вступил орган и «прихожане» запели хором. «От пережитого [там] у меня до сих пор голова кругом» [819] Там же, 91–2; Joll, The Second International , 152–7. , – восторженно писала другу русская революционерка Александра Коллонтай. Три месяца спустя две крупнейшие социалистические партии II Интернационала – французская и германская – издали совместный манифест, в котором осудили гонку вооружений и пообещали совместно бороться за мир [820] Haupt, Socialism and the Great War , 102–3. . Тем не менее, когда в 1913 г. французские социалисты вступили в борьбу против проекта повышения численности армии, их германские коллеги проголосовали в рейхстаге за увеличение военного бюджета.

Фундаментальная слабость II Интернационала состояла не столько в наличии различных «национальных» подходов к стратегии и тактике политической борьбы, сколько в существовании национализма как такового. Эту проблему пытались замаскировать – на каждом из довоенных конгрессов делегаты произносили благородные речи, превознося международное единство рабочего класса. Несомненно, большинство ораторов при этом не лукавило. Однако уже в 1891 г. один из представителей Голландии произнес малоприятные, но пророческие слова: «Наши германские собратья не испытывают тех интернациональных чувств, которые подразумевает принадлежность к социалистическому движению» [821] Joll, The Second International , 70. . Он мог сказать то же самое и о других социалистических партиях и профсоюзах. Выяснилось, что национализм – это не сделанный на скорую руку искусственный конструкт, навязанный господствующими классами остальному народу. Напротив, он пустил глубокие корни в европейском обществе. Он проявлялся и в патриотических песнях французских рабочих, и в той гордости, с которой германские рабочие шли на военную службу [822] Howorth, «French Workers and German Workers», 75; Chickering, «War, Peace, and Social Mobilization», 16–17. . В ретроспективе влияние национализма на II Интернационал хорошо заметно: входившие в него партии не могли даже определить единый для всех способ празднования 1 Мая. Марокканский кризис 1905–1906 гг. вызвал полемику между руководителями немецких и французских профсоюзов, а социалистические партии этих стран постоянно критиковали методы друг друга [823] Joll, The Second International , 49–54; Howorth, «French Workers and German Workers», 78–81. . В 1910 г. социалисты на Балканах предприняли было попытку создания единого фронта, но уже в следующем году она провалилась, поскольку болгарские социалисты (раздираемые к тому же междоусобицей) выступили против сербов [824] Haupt, Socialism and the Great War , 68–9. .

В 1908 г. Австрийская социал-демократическая партия подвергла правительство критике за аннексию Боснии и Герцеговины, но и она не проявила большого сочувствия к возмущению сербов, тоже недовольных этим фактом. Более того, австрийские социалисты были склонны считать, что Австро-Венгрия несет на Балканы цивилизацию – и в этом они были не одиноки [825] Там же, 69–70. . Хотя в социалистической доктрине империализм и считался злом, перед войной все большее количество европейских социал-демократов начинало выступать с оправданием колониальных захватов на том основании, что таким образом более передовые цивилизации способствуют развитию более отсталых. Некоторые германские социалисты заходили еще дальше и утверждали, что их страна нуждается в большем количестве колоний, поскольку экономические выгоды от них пойдут на пользу германскому рабочему классу [826] Joll, The Second International , 123–4. . Когда Италия, стремясь обзавестись владениями в Северной Африке, начала в 1911 г. откровенно захватническую войну против Османской империи, правое крыло итальянских социалистов оказало поддержку этой политике своего правительства. Хотя этих депутатов позже исключили из партии, ее глава вполне определенно выразил негодование из-за давления, которое оказывал на него II Интернационал: «Нужно прекратить всякую критику [правительства], а все призывы к более энергичным выступлениям, откуда бы они ни исходили, по правде говоря, нерациональны и основаны на преувеличениях» [827] Haupt, Socialism and the Great War , 64–6. .