Маргарет Макмиллан - Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую

Слишком много европейцев, особенно таких, как Конрад, занимавших ключевые посты, вроде военных высокого ранга и правительственных чиновников, теперь ждали начала войны. Русский генерал Брусилов поспешил отправиться с женой в Германию на водный курорт летом 1914 г.: «Я был абсолютно уверен, что Мировая война начнется в 1915 г. Поэтому мы решили не откладывать наше лечение и отдых, чтобы иметь возможность вернуться на родину к маневрам» [1559] Brusilov, A Soldier's Notebook , 1. . В то время как уверенность в действенности наступления все еще убеждала многих в том, что любая война будет короткой, такие люди, как Бетман и Мольтке, смотрели на эту перспективу с глубоким пессимизмом. В апреле 1913 г., когда Россия и Австро-Венгрия противостояли друг другу после 1-й Балканской войны, Бетман предупредил всех в рейхстаге: «Никто не может представить себе масштабы мирового пожара, страданий и разрушений, которые он принесет народам» [1560] Kießling, Gegen den «Großen Krieg»? , 43–4. . И все же он, как и Мольтке, все больше понимал, что не в силах предотвратить его. Грей, однако, накануне Великой войны по-прежнему верил, что знание того, что всеобщая война будет катастрофой для всех участников, должно сделать европейских государственных деятелей осмотрительнее. «Разве не это в трудные годы, начиная с 1905 г. и по настоящее время, заставляло великие державы отказываться от попыток добиваться чего-либо, доводя до войны?» [1561] Grey, Twenty-Five Years , т. I, 292.

Так как война казалась вполне вероятной, стало более, чем когда-либо, важно находить новых союзников. Сухопутные войска двух альянсов теперь были настолько равны по численности, что даже небольшая страна, вроде Греции или Бельгии, могла нарушить это равновесие. И хотя греки мудро отказались давать какие-либо обязательства, кайзер был уверен, что король Греции – представитель семьи Гогенцоллернов – поступит правильно, когда настанет время. Бельгия – другое дело. Все неистовые попытки Вильгельма перетянуть на свою сторону ее короля привели лишь к тому, что Бельгия исполнилась решимости защищать свой нейтралитет всеми возможными средствами. В 1913 г. Бельгия ввела воинскую повинность и увеличила численность своей армии. Она также реорганизовала вооруженные силы, чтобы укрепить свою крепость в Льеже неподалеку от границы с Германией, ясно показывая, какое государство, гарантирующее нейтралитет Бельгии, по ее мнению, с наибольшей вероятностью его и нарушит, хотя разработчики военных планов в Германии по-прежнему не рассчитывали на сопротивление со стороны «шоколадных солдатиков».

Другие главные призы ждали желающих на Балканах. Османская империя, по всей видимости, склонялась в сторону Германии. Вильгельм также возлагал надежды на Румынию – еще одну страну с правителем из семьи Гогенцоллерн. Король Кароль I, более того, имел тайный договор с Германией и Австро-Венгрией. Возможно, Двойственному союзу следовало бы насторожиться, так как монарх не позаботился признать его публично. Кароль, которого Берхтольд охарактеризовал как «умного, осторожного главного гражданского служащего», был не готов идти против общественного мнения своих подданных, среди которых нарастала враждебность к Дуалистической монархии из-за того, как венгры обращались со своими подданными румынами. Венгерский премьер-министр Тиса знал об этой проблеме и пытался умиротворить румынских националистов, которые в основном были сосредоточены в Трансильвании, предлагая им автономию в таких областях, как религия и образование, но этого было недостаточно для румын в Венгрии, и переговоры прекратились в феврале 1914 г. Россия тем временем демонстрировала дружеское отношение к Румынии. Царь посетил Румынию в июне 1914 г. и провел переговоры о помолвке одной из его дочерей и наследника румынского трона. Сазонов, который был среди сопровождавших императора придворных, доехал до границы Румынии с Австро-Венгрией и проехал несколько миль по Трансильвании, что было провокацией.

И хотя Берхтольд говорил, что ходит на цыпочках между Болгарией и Румынией, которые люто ненавидели друг друга после 2-й Балканской войны, он также пытался втянуть Болгарию в Тройственный союз [1562] Hantsch, Leopold Graf Berchtold , 458. . Несмотря на сильное сопротивление со стороны Вильгельма, который ненавидел царя Болгарии – Фердинанда Лисицату, Берхтольд в июне 1914 г. в конце концов убедил немецкое правительство предложить Болгарии приличный заем. Усилия Берхтольда также способствовали приближению Румынии к Антанте, но, несмотря на многие предупреждающие знаки, он до самого кануна Великой войны продолжал доверять Каролю. Однако Конрад приказал своему штабу в конце 1913 г. готовить план войны с Румынией. Он также попросил у Мольтке войск, которые должны были компенсировать вероятную враждебность Румынии. Мольтке, как всегда, тщательно избегал давать какие-либо обещания, но существовала вероятность, что на востоке у Германии будет 13–14 дивизий. В худшем случае, по оценке Конрада, объединенным силам Германии и Австро-Венгрии (которая могла вывести на поле боя 48 дивизий) придется принять на себя 90 русских дивизий, а также по 16 с половиной румынских и сербских дивизий от каждой страны плюс 5 черногорских дивизий – всего 128 в пользу Антанты перед 62 дивизиями Двойственного союза. Вот что должно было случиться [1563] Sondhaus, Franz Conrad von Hötzendorf , 134; Hantsch, Leopold Graf Berchtold , 252–3; Kronenbitter, ««Nur los lassen»», 39. .

В тот последний мирный период многие страны предпринимали попытки преодолеть разногласия. В России, Германии и Австро-Венгрии были люди, которые выступали за союз этих трех консервативных монархий. В феврале 1914 г. консерватор – бывший русский министр внутренних дел Петр Дурново представил царю пространный документ, в котором убеждал, что Россия должна держаться подальше от ссор между Францией и Германией или Великобританией и Германией. Россия может многое выиграть, оставаясь в хороших отношениях с Германией, и может все потерять. Европейская война встряхнет российское общество сильнее, чем японская. Если Россия проиграет, предсказывал он, то в ней начнется «социальная революция в ее самом крайнем проявлении» [1564] McDonald, United Government , 199–201. . В Австро-Венгрии барон Иштван фон Буриан – давний друг Тисы, которого венгерский премьер-министр назначил присматривать для него за делами в Вене, – не исключал возможности договоренности в Европе и по проливам с Россией. Он немногого добился к июню 1914 г., но оставался оптимистом [1565] Leslie, «The Antecedents», 334–6, 338–9. .

Самую значительную попытку добиться разрядки, которая имела наибольший потенциал удержать Европу от войны, предприняли Германия и Великобритания. Летом 1913 г. с поразительным пренебрежением к своему старейшему союзнику англичане предложили Германии африканские колонии Португалии, пытаясь удовлетворить стремление Германии стать империей. Условия ликвидации Португальской империи были согласованы, но летом 1914 г. они еще ожидали подписания. Великобритания и Германия также достигли соглашения по железной дороге Багдад – Берлин: Великобритания больше не будет возражать против ее строительства, а немцы согласились уважать контроль англичан над регионом к югу от Багдада, включая морское побережье. Это были обнадеживающие события, но ключом к лучшим взаимоотношениям была, как всегда, военно-морская гонка.