Маргарет Макмиллан - Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую

Кое-кто в Англии еще в начале 1890-х гг. беспокоился относительно того, как укрепление Германии изменит соотношение сил на море [278] Там же, 248. , но, чтобы эта тревога значительно возросла и стала общей, понадобились «морские законы» Тирпица от 1898 и 1900 гг. Хотя их скрытый смысл еще не был очевиден, британский коллега Тирпица – лорд Селборн, первый лорд адмиралтейства, – уже осенью 1902 г. говорил своим коллегам по кабинету: «Германский флот тщательно наращивает свои силы, исходя из соображений будущей войны с нами» [279] Steiner and Neilson, Britain and the Origins , 33. . В 1903 г. респектабельный чиновник Эрскин Чайлдерс написал свой единственный роман – захватывающую историю о приключениях и шпионаже, призванную предостеречь британцев относительно опасностей германского вторжения. «Загадке песков» сопутствовал громкий успех, и она переиздается до сих пор. Примечательно, что после Великой войны Чайлдерс присоединился к ирландским повстанцам и был расстрелян англичанами; его сын в 1973 г. стал президентом Ирландии. В британской прессе начали появляться статьи, авторы которых предлагали нанести по германскому флоту превентивный удар.

Благодаря своему географическому положению Англия спокойно воспринимала рост сухопутных армий на континенте. Но на море все было иначе. Британский флот был для страны одновременно щитом, инструментом для демонстрации силы и пуповиной, связывающей метрополию с остальным миром. Каждый школьник знал, как английский флот в XVI в. отразил натиск испанской Непобедимой армады (в чем ему отчасти помогла погода и некомпетентность противника). Точно так же все помнили и о роли флота в победе над Наполеоном в начале XIX столетия. Именно с помощью флота Британии удалось одолеть Францию в Семилетней войне и создать империю, раскинувшуюся от Индии до Квебека. И Британия определенно нуждалась в военном флоте для того, чтобы защитить эту империю и всю свою мировую сеть торговых связей и инвестиций.

Такой взгляд на вещи разделяла не только английская верхушка, но и большая часть общества. Все британцы, независимо от политических взглядов и социального положения, гордились своим флотом и «двухдержавным стандартом». Корабли для зрителей морского парада 1902 г. были арендованы множеством самых разных организаций – начиная от туристического агентства Томаса Кука и заканчивая элитным клубом Оксфорда и Кембриджа, а также Кооперативным обществом государственной службы. Когда в 1909 г. флот организовал в Лондоне недельное представление с бутафорскими сражениями, фейерверками и специальной программой для детей, то его, по различным оценкам, посетило около 4 млн человек [280] Rüger, The Great Naval Game , 12, 98. . Тирпиц, Вильгельм и прочие сторонники усиления германского флота, который должен был бы бросить вызов Британии, никогда полностью не отдавали себе отчета, до какой степени жизненно важен был Королевский флот для англичан. Это заблуждение обошлось дорого как самим германским лидерам, так и Европе в целом.

«Империя держится на Королевском флоте», – сказал адмирал Джон Фишер – и на этот раз он не преувеличивал [281] Rüger, «Nation, Empire and Navy», 162. . Процветание страны в будущем и стабильность британского общества тоже, как многие полагали, зависели от морского могущества. Сам успех Англии, которая в XIX в. стала первой индустриальной державой мира, одновременно был ее же «ахиллесовой пятой». Устойчивость британской экономики зависела от возможности импортировать из-за океана сырье и экспортировать произведенные товары. Если бы Британия лишилась господства на море – разве не оказалась бы она тогда в зависимости от тех, кто им завладел бы? Кроме того, к 1900 г. Англия уже вынуждена была полагаться на импорт продовольствия, чтобы кормить свое растущее население, – около 58 % калорий, потребляемых британцами, попадали в страну по морю, и – как позже показал опыт Второй мировой – не было уже никакой возможности скомпенсировать эти показатели за счет увеличения сельскохозяйственного производства внутри страны [282] Offer, The First World War , 82. .

Еще в 1900 г., задолго до того, как кайзер Вильгельм и адмирал Тирпиц приступили к постройке германского линейного флота, Королевский объединенный институт оборонных исследований организовал дебаты, в ходе которых обнаружился еще один повод для беспокойства. Сможет ли Королевский флот защитить британскую морскую торговлю? Например, имелось ли у него достаточное на случай войны количество быстрых крейсеров для патрулирования ключевых торговых путей, разведки и собственных рейдерских операций? К середине 1890-х гг. только что возникшая Морская лига шумно требовала увеличения военно-морских расходов [283] French, «The Edwardian Crisis and the Origins of the First World War», 208–9. . В 1902 г. Daily Mail, самая популярная из новых крупнотиражных газет, нашла причины для тревоги даже в посвященном коронации морском параде: «Для поверхностного взгляда этот могучий флот, мирно стоящий на якоре в своей исторической гавани, являет собой великолепнейшее зрелище. Но мудрость требует от нас заглянуть глубже и понять, в какой мере этот флот пригоден к решению тех задач, ради которых он создавался. Невозможно не отметить, что он намного слабее, чем тот, что удалось собрать в 1897 г. для юбилея коронации королевы Виктории. Конечно, наши эскадры в целом сейчас сильнее, чем были тогда… Но нужно также отметить и тот факт, что за это время прямо в Северном море вырос и окреп еще один мощный флот, и это надо учитывать при оценке соотношения сил» [284] Thompson, Northcliffe , 296. .

Лорд Селборн, один из самых компетентных руководителей адмиралтейства в предвоенные годы, говорил: «Наши ставки в этой игре выше, чем у любой другой державы. Поражение на море будет означать для нас беспрецедентную историческую катастрофу. Оно может привести к уничтожению нашего торгового флота, остановке наших фабрик, недостатку продуктов, вторжению врага в метрополию и распаду всей империи» [285] Kennedy, Rise of the Anglo-German Antagonism , 416. .

А что случилось бы с населением, если бы поставки продовольствия прекратились? Нехватка всего, возможно даже голод, в первую очередь должны были ударить по бедным. В течение двух десятилетий, предшествовавших 1914 г., многие гражданские и военные представители господствующих классов рисовали себе мрачную картину воюющей Британии, охваченной мятежами, а возможно, даже и революцией. Неужели они считали, что им самим в военное время ничего не будет угрожать? В конце 1890-х гг. этот вопрос занимал одного генерала из Королевского объединенного института: «Массы лондонцев двинутся из Ист-Энда на запад и разграбят наши дома. Они вырвут кусок хлеба у наших детей и скажут: «Если мы должны голодать, то справедливость требует, чтобы мы голодали вместе» [286] Offer, The First World War , 222. . Глава управления военно-морской разведки, Людвиг Баттенберг (дед герцога Эдинбургского, принца Филиппа), писал в 1902 г.: «Расстройство в морской торговле на ранних стадиях войны способно вызвать у населения Соединенного Королевства панику такой силы, что она может смести любое правительство, настроенное продолжать борьбу» [287] Там же, 223–4. .