Маргарет Макмиллан - Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую

Он был в этом не одинок. Его соратники – такие, как Бюлов да и сам кайзер, – с нетерпением ожидали того момента, когда германский флот станет достаточно силен для реализации избранной ими стратегии. Германии следовало быть осторожной, пока она находилось в «опасной зоне», будучи еще слишком слабой по сравнению с Британией. Последнюю ни в коем случае не следовало тревожить раньше времени. Бюлов формулировал это так: «Ввиду нашей слабости на море, мы должны вести себя так же осмотрительно, как гусеница до своего превращения в бабочку».

Двадцать лет спустя, когда его флот был наконец построен, кайзер сказал французскому послу: «Уж теперь-то я заговорю по-другому…» [257] Kennedy, Rise of the Anglo-German Antagonism , 239. Однако если бы немцы не проявили осторожности, то англичане могли бы склониться к принятию превентивных мер. Особенно на германских руководителей давила мысль о том, что может произойти «второй Копенгаген» – аналог акции 1807 г., когда английский флот бомбардировал столицу Дании и захватил большую часть датского флота, чтобы предотвратить его использование в интересах Наполеона [258] Steinberg, «The Copenhagen Complex», везде. .

Однако иногда оптимизм брал верх – тогда Тирпиц, Вильгельм и их сподвижники надеялись, что смогут превзойти Британию вообще без войны. «Стратегия риска» был в чем-то похожа на «ядерное сдерживание» времен холодной войны, которое также называли «взаимно гарантированным уничтожением». Соединенные Штаты и Советский Союз воздерживались от ядерного удара друг по другу, поскольку знали, что после такого удара у противника все же сохранится ядерный арсенал, достаточный для причинения неприемлемого ущерба. Источником такого возмездия могли стать стратегические бомбардировщики, защищенные ракетные шахты или подводные лодки – результат был бы одинаков. Так и в нашем случае Тирпиц порой говорил и вел себя так, как будто никогда и не намеревался на деле применять германский военный флот. Когда во время европейских кризисов, разрешившихся до 1914 г., начинали вестись разговоры о войне между Британией и Германией, то адмирал неизменно заявлял, что флот все еще не готов. Казалось, он скорее надеялся, что германские военно-морские силы подтолкнут Англию к соглашению уже самим фактом своего существования.

Как только Германия достигла бы того уровня могущества, при котором ее флот мог бы создать угрозу будущему Великобритании как великой державы, то англичане наверняка поняли бы, что у них нет иной альтернативы, кроме поиска прочного взаимопонимания с Германией, – а то и присоединились бы к Тройственному союзу. Исходя из этих соображений, Тирпиц и Бюлов прохладно отнеслись к перспективе союза, который Чемберлен предлагал Германии в конце 1890-х гг. Было еще слишком рано. После Великой войны Тирпиц пытался доказать, что его страна не была виновна в ее начале. Он писал: «Принимая во внимание образ мыслей, который был характерен для англичан в то время, я не поддавался влиянию тех благодушных фантазий, в которые Джозеф Чемберлен, возможно, верил сам и которыми он совершенно точно заразил некоторых немцев. Договор, заключенный на основе стремления Британии к мировому владычеству, ни при каких обстоятельствах не мог бы соответствовать германским интересам. Для обеспечения последних требовалось равноправное соглашение» [259] Tirpitz, Politische Dokumente , т. I, 1. .

После своего возвращения в Берлин в 1897 г. Тирпиц буквально за несколько недель подготовил проект нового плана развития флота. В этом проекте главная роль принадлежала крупным боевым кораблям, которые были бы способны к эскадренному бою, – броненосцам и тяжелым крейсерам. В последующие семь лет предстояло построить одиннадцать новых эскадренных броненосцев, а в долгосрочной перспективе германский флот должен был усилиться до шестидесяти крупных кораблей.

Существенно было и то, что предложенный проект не только определял численность военно-морских сил, но еще и предусматривал замену целых классов кораблей по мере их устаревания – причем порядок таких замен тоже был предусмотрен заранее. Все это позволило создать то, что Тирпиц называл «железным бюджетом». Он обещал кайзеру устранить «раздражающее влияние рейхстага на намерения вашего величества в отношении развития флота» [260] Herwig, «Luxury» Fleet , 35. . В своих мемуарах Тирпиц утверждал, что при обсуждении этого и последующих «флотских» законов рейхстаг «лишился возможности отказать [нам] в средствах на новые корабли, цена и размеры которых все увеличивались, – ведь в случае такого отказа он неминуемо навлек бы на себя упрек в том, что из-за него мы вынуждены строить заведомо второсортные боевые единицы» [261] Epkenhans, Tirpitz , Kindle version, loc. 598–601. .

Первый «морской» законопроект Тирпица был исключительно дерзкой авантюрой, поскольку, хотя кайзер и фон Бюлов были всецело на его стороне, он не мог бы заранее сказать того же о депутатах рейхстага. Выяснилось, однако, что адмирал был мастером в искусстве лоббирования и связей с общественностью. Одним из первых его шагов в качестве морского министра стало учреж дение «Отдела по работе с новостями и парламентскими вопросами» – этот отдел стал эффективным инструментом для мобилизации общественного мнения. Во время подготовки законопроекта и в течение всех последующих лет министерство породило настоящий поток меморандумов, заявлений, книг, фотографий и фильмов. Организовывались особые мероприятия – например, в 1900 г. по Рейну проследовала сотня торпедных катеров, а церемонии спуска на воду новых боевых кораблей становились все более зрелищными. Перед голосованием в марте 1898 г. представители морского министерства объехали всю Германию и всюду общались с важными для формирования общественного мнения фигурами – будь то крупные коммерсанты или университетские профессора. Министерство организовало 173 лекции, напечатало 140 тыс. брошюр и всюду распространяло классические работы Мэхэна о морской мощи. Журналистов приглашали на экскурсии по боевым кораблям, но особое внимание уделялось пропаганде в школах. Общественные организации – такие, как Колониальная лига с ее 20 тыс. членов или Пангерманская лига, – по просьбе правительства с энтузиазмом помогали общему делу, распределив по своим каналам тысячи брошюр [262] Там же, loc. 438–43, 465–77; Herwig, «Luxury» Fleet , 35; Rüger, The Great Naval Game , 37–43. . Все это было не просто попытками манипулировать общественным мнением сверху – сама идея постройки сильного военного флота затронула чувствительные струны в душах германских националистов, к какому бы классу они ни относились. Возможно, в наибольшей степени она была привлекательна для растущего в численности среднего класса, представители которого рассматривали службу в ВМС как более предпочтительный, по сравнению с армией, вариант карьеры для своих детей. Хотя Морская лига и была основана в 1898 г. группой влиятельных промышленников, к 1914 г. в ней состояло уже свыше миллиона членов.