Маргарет Макмиллан - Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую

«Чертов рейхстаг» действительно представлял собой проблему. Он не выказывал большого энтузиазма в деле создания многочисленных военно-морских сил. Ни социалисты, число которых все росло, ни либералы и «умеренные» различного толка, ни даже некоторые консерваторы не были готовы одобрить потребное финансирование, особенно когда выяснилось, что ни Вильгельм, ни его морской кабинет не могли ясно обосновать необходимость подобных расходов. В 1895 г. кайзер просил средства для тридцати шести крейсеров – рейхстаг выделил средства лишь на четыре. А в 1896 г. все требования Вильгельма были отклонены. В начале 1897 г. рейхстаг вновь подверг критике военно-морские проекты кайзера… И в этот момент он обратился к помощи того, кто, как он надеялся, сможет обеспечить ему постройку флота.

Альфред Тирпиц в то время находился на противоположном конце света, командуя германской восточноазиатской эскадрой. В числе прочего в его задачи входил поиск подходящей гавани на побережье северной части Китая. Он выбрал бухту Цзяо-Чжоу, которую Германия и захватила той же осенью. Хотя изначально Тирпиц и не хотел сдавать командование и возвращаться домой, но он подчинился приказу кайзера и в итоге стал морским министром, пробыв потом в этой должности восемнадцать лет. Это назначение было еще одним шагом навстречу событиям 1914 г. – оно позволило Вильгельму построить флот согласно своему желанию и повлияло на морскую стратегию Германии. На этом пути ее ожидало неминуемое столкновение с Англией.

В 1897 г. Тирпицу было 48 лет, то есть он был на десять лет старше своего императора. В отличие от многих представителей ближнего круга Вильгельма Тирпиц не был аристократом и происходил из образованной бюргерской семьи. Его отец был либерально настроенным адвокатом и в итоге стал судьей, а мать была дочерью врача. Тирпиц рос на востоке Пруссии, в той ее части, которая в наши дни отошла Польше. Он с детства впитал в себя любовь к Пруссии и те принципы верности монарху и стране, которые были характерны для того времени и той среды. Фридрих Великий был его героем – как в детстве, так и на протяжении всей жизни. Известно, что он много раз перечитывал написанную Карлейлем биографию этого государя. В молодости, однако, будущий адмирал не подавал больших надежд – он был нерадивым учеником и более всего преуспевал в уличных драках. Не имея должных связей, он едва ли сделал бы карьеру в армии, а потому автоматически выбрал службу на флоте, где таланту было легче продвинуться.

Тирпиц пришел на флот в 1865 г. Военно-морские силы Пруссии были в то время малы, а многие корабли в их составе давно устарели. Даже ремонтные работы приходилось производить на иностранных верфях. У армии в активе были: славное прошлое, ореол романтики и преимущественное финансирование из военного бюджета. В то время, когда Пруссия вовлекала в свою орбиту прочие германские государства и создавала новую империю, флот играл незначительную роль. Но все же он постепенно расширялся и модернизировался, а Тирпиц неуклонно рос в звании, приобретя репутацию человека, который в равной мере разбирается и в технических деталях, и в более широких вопросах стратегии. В 1888 г. его назначили капитаном броненосного крейсера, что было необычно для столь молодого человека. К 1892 г. он стал начальником военно-морского штаба в Берлине. Постепенно за ним закрепились прозвища Хозяин и Вечный – последнее было связано с тем, что он мог выкрутиться там, где другим это не удавалось.

Тирпиц всегда находил время для чтения по самым разнообразным предметам, но более всего любил книги по истории. В Берлине он посещал лекции Трейчке и глубоко впитал его убежденность в будущем подъеме Германии – а равно и уверенность в том, что Великобритании этот подъем не понравится. Он также читал и Мэхэна, у которого почерпнул понимание важности морского могущества и необходимости обзавестись боевым флотом [245] Epkenhans, Tirpitz , Kindle version, loc. 345. . «Ключевой особенностью сражения в открытом море, – сказал он в 1877 г. одному из своих командиров, – является то, что единственной целью борьбы является уничтожение противника. Сражение на суше предоставляет и другие тактические возможности – например, захват территории, – но на море ничего подобного не бывает. Только полное уничтожение противника может считаться победой» [246] Там же, loc. 375–6. . В 1894 г. он составил обширный меморандум, один из разделов которого стал впоследствии знаменитым. Этот раздел назывался «Естественным назначением флота является стратегическое наступление». В нем Тирпиц отметал утверждения всех тех, кто выступал в защиту прибрежных укреплений и считал, что флот должен действовать оборонительно. Адмирал полагал, что вопрос о господстве на море «будет решаться главным образом в сражении, как и во все времена». Сверх того, он пришел к убеждению, что Германия вовлечена в смертельную борьбу за место под солнцем. Полным ходом шла гонка за обладание еще не захваченными областями земного шара – и те нации, которым не удастся получить свою долю, окажутся в XX в. значительно ослабленными [247] Там же, loc. 391–5. .

Тирпиц выглядел очень внушительно – у него был пронзительный взгляд, широкий лоб, крупный нос и густая борода, которую он носил, разделив на два острых клина. Бейенс отмечал, что «среди всех советников Вильгельма II не было никого, кто производил бы впечатление настолько сильной и властной личности» [248] Beyens, Germany before the War , 129. . Любопытно еще то, что Тирпиц никогда не испытывал особенной любви к морю – во время летних каникул он предпочитал работать над своими планами дома, в Шварцвальде. Кроме того, он был более эмоциональным человеком, чем выглядел. Хотя он и мог быть безжалостным и целеустремленным в своих баталиях с коллегами и политическими деятелями, порой стресс оказывался для него чрезмерным – в конце дня его секретарь иногда замечал, что адмирал плачет за своим рабочим столом [249] Massie, Dreadnought , 165. . Его мемуары и другие труды полны самооправданий и упреков в адрес всех тех, кто когда-либо возражал ему.

Тирпиц был, по словам хорошо знавшего его человека, очень энергичной личностью: «Он был слишком напористой натурой, чтобы избегать роли лидера. Сангвиник, честолюбивый и неразборчивый в средствах… Несдержанный в радостях и не знающий усталости в трудах, каким бы сокрушенным он при этом ни казался» [250] Steinberg, Yesterday's Deterrent , 69. . Сын адмирала впоследствии говорил, что его любимым выражением было: «Если тебе не хватает смелости на поступок, то нужно добиваться хотя бы обретения такой смелости» [251] Epkenhans, Tirpitz , Kindle version, loc. 93–4. . Хорошо разбираясь в административной работе и организации коллективов, он мог бы добиться большого успеха и в качестве предпринимателя. Когда Тирпица вот-вот должны были назначить морским министром, один из старших офицеров флота дал ему двойственную оценку: «Его деятельность на ответственных постах была успешной во всех отношениях, если не рассматривать его склонность к односторонней оценке проблем. Кроме того, он обычно направляет всю свою энергию на достижение какой-либо частной цели и не принимает во внимание общие потребности службы. Обычно это означает, что его успехи достигаются ценой трудностей при решении других задач» [252] Balfour, The Kaiser and His Times , 203. . Примерно то же самое можно сказать и про германскую внешнюю политику в период перед 1914 г.