Маргарет Макмиллан - Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую

Еще одним врагом Конрад считал Сербию. В конце 1870-х гг. он служил в войсках, которые подавляли восстания в Боснии и Герцеговине, вследствие чего у него выработалась неприязнь к славянскому населению Балкан. С его точки зрения, эти народы были примитивны и движимы лишь «жестокостью и жаждой крови» [597] Hoetzendorf, Mein Leben mit Conrad von Hötzendorf , 30. . Когда Сербия в начале XX в. сблизилась с Россией и стала наращивать свои силы, Хётцендорф начал предлагать превентивно напасть также и на эту страну, но до самого 1914 г. император не поддерживал такого намерения. Уже после Великой войны Конрад утверждал, что поражение Австро-Венгрии оказалось платой за упущенные возможности – за то, что она не разгромила Италию и Сербию, когда имела такой шанс. «Армия, – говорил он, – не огнетушитель. Ее нельзя просто оставить ржаветь до тех пор, пока дом не будет охвачен пламенем. Напротив, она представляет собой инструмент, который должен быть использован для защиты своих интересов благоразумными и хорошо понимающими свои цели политиками» [598] Там же, 210. .

Стремление Конрада совершить в жизни что-нибудь великое и значительное подогревалось в том числе и причинами личного характера. В 1907 г. он вновь страстно влюбился. Вирджиния фон Райнингхаус была красавицей более чем вдвое моложе Конрада – и притом замужней матерью шестерых детей. Как-то они сидели рядом на званом обеде, и он поделился с ней своей печалью из-за смерти жены и своего одиночества. Согласно воспоминаниям самой Джины, перед уходом Конрад обратился к своему адъютанту, сказав, что ему придется немедленно покинуть Вену, а не то «эта женщина станет моей судьбой». Однако начальник Генштаба никуда не уехал – напротив, он объявил Джине о своих чувствах и стал уговаривать ее развестись с мужем и выйти за него. Как первое, так и второе было непростым делом и вызвало большой скандал, так что она отказалась – не в последнюю очередь потому, что боялась утратить права опеки над шестью своими детьми. Однако в последующие несколько лет Конрад и Джина все же стали любовниками – муж Джины не возражал, поскольку сам хотел завести роман на стороне и теперь получил такую возможность. Конрад писал подруге одно страстное письмо за другим, но большую часть их так и не отправил. Он никогда не оставлял мечты о женитьбе на Джине. Во время боснийского кризиса 1908 г. он написал, что дело идет к войне и, возможно, ему удастся вернуться победителем: «Тогда, Джина, я одолел бы все препоны, чтобы завоевать тебя, величайшую радость моей жизни, – и сделать тебя моей драгоценной супругой. Но что, если этот гнилой мир так и будет тянуться? Что тогда, Джина? Моя судьба теперь в твоих руках, целиком и полностью в твоих». Это письмо она впервые прочла в 1925 г., уже после смерти Конрада. В итоге он все же дождался войны, о которой мечтал, и в 1915 г. высокие покровители Хётцендорфа помогли Джине расторгнуть предыдущий брак и наконец выйти за него [599] Там же, 31; Sondhaus, Franz Conrad von Hötzendorf , 111; Williamson, Austria-Hungary , 49–50. .

К счастью для мира в Европе, мечты Конрада о войне не осуществились ни в 1908 г., ни в ходе следующей волны балканских кризисов с 1911 по 1913 г. Кроме того, эрцгерцог постепенно разочаровывался в своем протеже и, вероятно, начинал до некоторой степени завидовать репутации ведущего стратега и военного теоретика империи. Хётцендорф не выказывал ему должного уважения и неохотно исполнял приказы. При этом у него с эрцгерцогом имелись разногласия по вопросам обучения и использования войск. Франц-Фердинанд охотно применил бы вооруженную силу для подавления оппозиции как в Венгрии, так и в любом ином месте, но Конрад настаивал на том, что армия предназначена только для настоящей войны с внешним врагом. Окончательный разрыв между ними произошел по поводу Италии, когда в 1911 г. та вступила в войну с Османской империей, стремясь завладеть Ливией. Конрад увидел в этом прекрасную возможность для нападения, поскольку итальянские войска будут заняты в Северной Африке и не смогут оказать должного сопротивления. Как император, так и его наследник отвергли этот план, в чем их поддержал тогдашний министр иностранных дел Эренталь. Когда в венской газете появилась анонимная статья, где были изложены взгляды Конрада, а Эренталь подвергался нападкам, старый император понял, что начальника Генштаба пришло время сместить. Тем не менее Хётцендорф не был отправлен в отставку, а получил высокую должность в армии. Год спустя он был восстановлен в прежней должности, но Франц-Фердинанд больше не доверял ему и в 1913 г. предостерегал нового министра иностранных дел, Леопольда Берхтольда, советуя ему не поддаваться влиянию Конрада, «поскольку Конрад, естественно, снова будет выступать за все и всяческие войны, «ура-политику», покорение Сербии и еще бог знает за что» [600] Bridge, From Sadowa to Sarajevo , 440. .

Франц-Иосиф и Франц-Фердинанд оба были озабочены поддержанием великодержавного статуса Австро-Венгрии, но во внешней политике были настроены консервативно и миролюбиво – как, собственно, и большинство имперских государственных деятелей. После проигранных войн 1860-х гг. Австро-Венгрия сосредоточилась на укреплении оборонительных союзов и старалась заблаговременно устранять возможные источники конфликта с другими крупными державами. В течение нескольких десятилетий империи удавалось поддерживать хорошие отношения с двумя своими крупнейшими соседями: Россией на востоке и Германией на западе. Делу в данном случае помогало и то, что все три государства были консервативными монархиями и противостояли революционным силам точно так же, как они делали это еще во времена Французской революции, Венского конгресса 1815 г., а также в периоды потрясений 1830 и 1848 гг. В 1873 г. Бисмарк организовал так называемый Союз трех императоров, но тот просуществовал лишь до 1887 г., хотя сама идея время от времени всплывала вплоть до 1907 г.

В 1879 г. Австро-Венгрия заключила союз с Германией, которая стремилась нейтрализовать Россию, и этот союз обусловил общую линию имперской политики на длительную перспективу. Обе договаривающихся стороны обязались прийти друг другу на помощь в случае, если Россия сама нападет на одну из них. Если же одна из сторон была бы атакована кем-то еще, то другая могла сохранить «благожелательный нейтралитет», но лишь в том случае, если стороннему агрессору не помогает Россия – ее вмешательство автоматически делало конфликт всеобщим. Этот договор периодически возобновлялся и просуществовал до самого конца Великой войны. Другим ключевым союзом для Австро-Венгрии был Тройственный, заключенный в 1882 г. с Италией и – опять же – Германией. Этот союз дожил лишь до начала войны в 1914 г., и его положения подразумевали, что в случае агрессии Франции против Италии или Германии прочие две страны придут на помощь жертве такого нападения. Кроме того, точно так же следовало поступить, если нападающих будет двое или больше.