Aлексей Буяков - Отряд Асано. Русские эмигранты в вооруженных формированиях Маньчжоу-го (1938–1945)

Во время вторжения Квантунской армии в Маньчжурию Пешков, как и некоторая часть русского офицерства, поддержал японцев. По одной из версий, он возглавлял отряд, который вел разведку в зоне ответственности китайских войск западной части Северной Маньчжурии. [293]С установлением новой власти есаул служил в пограничной страже Южно-Аргунской провинции, возглавляя один из погранотрядов, а после увольнения всех русских из пограничной стражи в 1934 году – в полиции Хайлара. Непримиримый антикоммунист, Пешков между тем не был слепо предан японцам, стремясь как можно меньше «выносить сор из избы», не отправляя по первому подозрению русского эмигранта в японскую жандармерию, откуда выходили немногие.

По имени командира Хайларский отряд стал неофициально именоваться «отрядом Пешкова».

Заместителем командира отряда в первые месяцы его существования являлся бывший сослуживец Пешкова по 1-му Забайкальскому полку сотник (в 1922 году – хорунжий) Алексей Ильич Савватеев. Весной 1942 года в связи с болезнью Савватеев был освобожден от занимаемой должности и в дальнейшем возглавил русскую разведывательно-диверсионную школу. После ухода Савватеева новым заместителем командира стал забайкальский казак Иван Зыков (в период Гражданской войны, по-видимому, имел звание не выше вахмистра или подхорунжего), в прошлом, как и Пешков, один из партизанских командиров. В связи с назначением на эту должность Зыков приказом атамана Семенова был произведен в есаулы.

В состав командования отрядом в звании подпоручиков (хорунжих) по распоряжению Военной миссии были назначены Константин Вологдин и Владимир Потапов, ставшие взводными командирами.

Вологдин происходил из забайкальских казаков, в годы Гражданской войны служил старшим урядником 1-го Атаманского полка в войсках атамана Семенова. В тридцатые годы он работал в железнодорожной полиции приграничной станции Цаган и возглавлял местную казачью учебную команду, будучи сам неплохим наездником, за что получал неоднократные похвалы от японских чинов. [294]

Потапов не был казаком. Не окончив кадетского корпуса, он с матерью прибыл в Маньчжурию тринадцатилетним подростком в 1920 году. В двадцать пятом Владимир, которому едва исполнилось восемнадцать лет, сбежал из дому в китайскую армию. Не последнюю роль здесь сыграл пример отца, офицера (по одной из версий, генерал-майора) Русской Императорской армии, погибшего во время Первой мировой войны. Окончил Шаньдунский офицерский инструкторский отряд (1927). Служил в 7-м Особом учебном полку, а позднее, до самого конца существования Русской группы войск, в чине поручика в личном конвое командующего Шаньдунской армией генерала Чжан Цзунчана. После возвращения из армии Потапов некоторое время работал в хозяйстве отчима в поселки Якеши, позднее на заводе «Шкода» в Харбине. В 1932 году завод закрылся, и Владимир поступил на службу в только что созданный русский охранный отряд лесной концессии (станция Яблоня), являлся помощником командира отряда, был ранен в одной из стычек с хунхузами. Возможно, Потапов и задержался бы на восточной линии, но трагическая гибель жены, которая была убита случайным выстрелом его друга, заставила его уехать на западную линию в формирующуюся русскую пограничную стражу Южно-Аргуньской провинции. Здесь он возглавил один из пограничных кордонов (Усть-Галдучи) и встретился с есаулом Пешковым, с которым Потапов был знаком еще по китайской армии. С расформированием русских пограничных отрядов Владимир занялся подрядами, некоторое время содержал собственную пекарню, работал на лесной концессии в Якеши, пока в октябре 1941 года о нем не «вспомнили» в Военной миссии. [295]

Помимо уже указанных выше офицеров в состав командования Хайларского отряда вошли два выпускника школы агитаторов и пропагандистов 4-го отдела Харбинской ЯВМ – вахмистры Гавриил Чипизубов (член РФС) и Николай Бородин. Оба служили в первом наборе отряда Асано, позднее, после окончания школы агитаторов и пропагандистов, работали в Хайларской Военной миссии, занимались в том числе опросами беженцев из СССР. Бородин в 1940 и 1941 годах являлся инструктором на военных сборах на станции Хакэ. В отряде Пешкова Чипизубов занял должность казначея отряда, а Бородин – командира отделения. [296]

Первоначально численность отряда Пешкова составляла сорок казаков, разбитых на два взвода. Срок обучения в отряде был определен в три месяца. Обмундированием служащих отряда, в отличие от других русских военных подразделений в Маньчжоу-го, была казачья форма с желтыми лампасами и желтым околышем фуражки. [297]На вооружении отряда имелись японские винтовки Арисака (позднее чешские карабины), маузеры у офицеров и клинки (японские кавалерийские сабли и казачьи шашки). Рядовой состав отряда набирался из русского населения западной линии СМЖД (от станции Маньчжурия до станции Чжаланьтунь) и Трехречья. [298]

Весной 1942 года японское руководство приняло решение о превращении Хайларского казачьего полицейского отряда в армейское подразделение, аналогичное отрядам на станциях Сунгари-2 и Ханьдаохэцзы. Для этого в апреле сорок второго года в Хайлар из отряда Асано была направлена группа японских и русских инструкторов под руководством капитана Асакура. Русских инструкторов представляли старшие унтер-офицеры Павел Переводчиков (пулеметное дело), Георгий Поручиков (радиодело), Михаил Халин (гранатометы), Эдуард Берзин (подрывное дело), Игнатий Овчинников (кузнечное и ветеринарное дело), японцев – поручик Кубо, вахмистр Кикути (станковые пулеметы). Поскольку капитан Асакура, как и большинство японских офицеров, не знал русского языка, при нем в качестве переводчика на протяжении всего полугодового периода реорганизации Хайларского отряда находился вахмистр Алексей Макаров. [299]В дальнейшем большая часть инструкторов, прибывших в Хайлар с капитаном Асакура, были официально переведены на службу в отряд Пешкова.

В ходе реорганизации рядовой состав Хайларского отряда был разбит на группы специализации: стрелки, автоматчики, пулеметчики, гранатометчики, радисты. На вооружение отряда были поставлены несколько японских автоматов (четыре на взвод), ручных пулеметов и гранатометов (по одному на взвод), а также один станковый пулемет. Было введено японское обмундирование, аналогичное другим отрядам. Только офицеры сохранили казачью форму (возможно, в качестве повседневной) с русскими погонами и фуражкой. [300]

Для более качественной подготовки военных специалистов срок службы в отряде был увеличен до полугода (первый состав отряда, обучавшийся по новой программе, начал службу 15 апреля), а с сорок третьего года – до года. Численность отряда также увеличилась и достигла к концу 1942 года 80 человек, в составе двух конных стрелковых взводов и команды связи. [301]