Николай Еленевский - Время пастыря

Будут и третьи, скептики. Есть ли таковая грамматика, не было таковой – для них все равно.

Хотя, скорее всего, это весьма условная градация. Весьма. Сложно, да и абсурдно проводить ее, не навредив многим историческим тонкостям. Да и ни к чему.

В ноябре 2004 года в деревне Лунин прошла первая «Лунінская восень», посвященная 140-летию здешней школы и человеку, принявшему активное участие в ее открытии, ставшему в ней одним из первых учителей – Платону Тихоновичу. Он начинал как законоучитель и преподаватель языка. Потом мне удалось подсчитать его школьный стаж – 55 лет.

Вот на этой «Восені» Андрей Мазько, первый заместитель председателя Лунинецкого райисполкома, ко всему и хороший поэт, высказал мысль, что биографию Тихоновича надо искать в здешнем крае.

– Не могла она исчезнуть, как и не исчезла церковная библиотека, а помимо библиотеки и вся церковная бухгалтерия, – Андрей Иванович оживленно потер ладони, как всегда делал в минуты чего-то радостного, вдохновенного. – Священники – народ скрупулезный, дотошный. Одним словом, надо искать. К тому же есть предложение не ограничиваться нынешним разовым мероприятием. Ведь на будущий год грамматике Тихоновича исполняется 130 лет, вот и посвятим ей следующую «Лунінскую восень».

Его поддержали писатель Анатоль Крейдич, поэты Валерий Гришковец, Анатоль Шушко, редактор газеты «Лунінецкія навіны» Татьяна Войцеховская, коллектив школы.

Более того, в подготовке и проведении очередного мероприятия самое активное участие приняли районные отделы образования и культуры. То, что я до этого времени считал делом только своей жизни, вдруг затронуло и оказалось нужным и важным для многих и многих.

На сей раз «Лунінская восень» собрала значительный круг поэтов и писателей, учителей, библиотекарей, талантливую молодежь. Этот круг уже не ограничивался рамками одного района. Приехали представители творческой интеллигенции Минска, Бреста, Пинска.

Началось все у памятника Якубу Коласу, открытому в Лунинце во время областного праздника «Дожинки». Затем мероприятие продолжили в деревне Лунин.

Директор Лунинской школы Сергей Курак с учителями подготовил прекрасную выставку работ сельских умельцев. Особенно гостей поразил школьный музей. Одна его часть была посвящена современной деревне, другая представляла композицию тех времен, когда по этим улица хаживал святарь Тихонович.

Читались стихи, пелись песни, на небольшой школьной сцене вихрились народные танцы.

Стержнем всего происходящего являлась грамматика Тихоновича. Она объединяла, она созидала, она украшала.

И становилось все более очевидным: немыслима она без автора!

Опять предстояло пройти путь, который уже считался практически завершенным. И в какой-то мере пройти заново, потому что, несмотря на все предыдущие старания, как и мои, так и многих помощников, ничего нового об авторе не прибавилось. Все встречавшееся – это домыслы, вымыслы на грани легенд, пересудов, пересказов…

Начинаешь осознавать и страшиться того, что впереди уже нет ничего.

Это, пожалуй, хуже, чем тупик! Ты нацелен на свет, на выход, на удачу! А шаг вперед – беззвучная стена, шаг в одну сторону – та же стена, шаг в другую – опять она. Услышишь что-то, обрадуешься, а это «что-то» оказывается эхом от уже однажды пройденного пути.

Эхо не рождало надежду, но и не отбирало ее.

Весенним днем 2006 года решил опять заехать в гости к Ганне Карпец. Случилось это накануне Святой Пасхи, и Ганна затеяла небольшой ремонт. Несколько месяцев назад был у нее. Тогда говорили, вспоминали. Я попросил найти для меня снимок Василя. Сказала, что поищет:

– У него и альбомы какие-то сохранились. Все вклеивал туда разные журнальные и газетные вырезки.

Я тогда по своей прихоти полез на чердак, долго копался в самых различных книгах. Ничего не выкопал, с тем и спустился вниз. Долго отмывался. Ганна предложила полотенце. Вздыхала:

– Ох, и едучая эта пыль. Чуть где сядет – не отобьешься, не очистишься. Я же тебе говорила, а ты не верил.

Теперь, извиняясь за некоторый беспорядок, выложила передо мной несколько альбомов, фотоснимков, а также писем от друзей, сотрудников музеев.

– Здесь пару недель назад из Пинска приезжали. Спрашивали, не осталось ли чего. Оказывается, прочитали статью в «Полесской правде» о Тихоновиче, вот и решили навестить. Говорю, все на горище (чердаке) лежало, да и сейчас кое-что лежит. Лезьте и смотрите. Нашли несколько книжек. Наверное, штук пять. Сказали, что если они кому понадобятся, так пусть им позвонят, и телефон свой оставили, только вот куда я его за этим ремонтом сунула, понять не могу.

– Пожалуй, полезу и я, покопаюсь.

– Покопайся, покопайся. Если не надоело. Раньше надо было думать.

– Раньше не думалось, а в прошлый раз не все пересмотрел.

– Там уже столько лазило-перелазило. Кое-что и сама поотдавала, где-то сразу после Василевой смерти. Если люди этим всем интересуются, то и хорошо. Пускай берут. Я здесь и для тебя кое-что оставила. В прошлый раз позабыла. Вспомнила, когда ты уехал. Ругала себя. Вот, посмотри, – и она принесла несколько толстенных книг.

Время оставило на них свой неизгладимый след. Ветхие запыленные страницы. Одна из них была «Обыском брачным», выдана Минской духовной консисторией в Лунинскую церковь за № 9283. Первая запись в ней сделана 28 октября 1879 года, когда

«по указу Его Императорского Величества Минской епархии Пинского уезда Лунинской Борисоглебской церкви священно– й церковнослужители производили брачный обыск желающих вступить в брак, и оказалось следующее:

а) жених: уволенный в запас рядовой Андрей Моисеев Дуньчик православного вероисповедания, жительствует в деревне Вулька в приходе Лунинской Борисоглебской церкви;

б) невеста: крестьянская дочь Марианна Никитична Клевцевич православного вероисповедания, жительствовала в той же деревне и в приходе той же церкви;

в) возраст к супружеству имеют совершенный, а именно: жених двадцати девяти лет, невеста шестнадцати лет, и оба находятся в здравом уме;

г) родства между ними духовного, или плотского родства и свойства, возбраняющего по установлению Святой Церкви брак, никакого нет;

д) жених холост, а невеста девица;

е) к бракосочетанию приступают они по своему взаимному согласию и желанию, а не по принуждению, и на том имеют жених от родного отца Моисея Лукианова Дуньки, а невеста от родной матери Зиновии Михайловой Труш позволение;

ж) по троекратному соглашению, сделанному в означенной церкви 14, 21 и 28 октября месяца, препятствия к сему браку никакого никем не изъявлено;

з) для удостоверения беспрепятственности сего брака представляются письменные документы;