Анатолий Цыганок - Война в Ливии – 2011 и ее последствия для Ближнего Востока и Кавказа

Итоги августовской кампании 2008 года были для грузинских вооруженных сил весьма обескураживающими. В результате, среди населения и даже правящей элиты Грузии начало проявляться разочарование в возможности военного решения конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Существенно снизился военный бюджет Грузии. Впрочем, не до конца ясно, было ли это вызвано мировым финансово-экономическим кризисом или же осознанием бесперспективности военного решения конфликтов в обозримом будущем. Как бы то ни было, военный бюджет в 2009 году сократился примерно вдвое. Если в 2008 году (с учетом затрат непосредственно на ведение боевых действий) военный бюджет Грузии составил около 1,625 млрд лари (чуть более 1 млрд долларов), то военный бюджет 2009 года был равен около 1,090 млн лари (665 млн долларов), а в 2010 году военные затраты было запланировано урезать до 750 млн лари [379]. В 2011 году ассигнования госбюджета увеличились на 213,7 млн лари (130 млн долл.) и составили 7 564 млн лари (4,584 млрд долл.). За счет средств выросшего бюджета ряд министерств и ведомств получили дополнительное финансирование, в том числе бюджет Министерства обороны был увеличен на 44,6 млн лари (27 млн долл.), до 704,6 млн лари (427 млн долл.), что составляет 9,3 % от совокупных расходов или 3 % от ВВП [380].

Грузия в настоящее время фактически выбыла из региональной гонки вооружений, т. к. итоги войны с Россией резко снизили реальность возобновления в обозримом будущем боевых действий в Абхазии и Южной Осетии. Руководство Грузии приняло решение снизить военные расходы, ограничив их текущими затратами на уровне «минимальной оборонной достаточности», что позволило высвободить из бюджета значительные средства и использовать их для решения насущных социально-экономических задач. В военно-политической сфере важнейшим итогом стало исчезновение на обозримое будущее надежд на членство страны в НАТО. Если непосредственно после «Пятидневной войны» некоторые выражали мнение, что теперь Грузия будет принята в НАТО, то уже в начале 2009 года об этом всерьез никто не говорил ни в Тбилиси, ни в Брюсселе, ни в Вашингтоне. О Грузии «забыли». Но в 2011 и 2012 годах о ней вспомнили. В последние годы в Грузии создается та инфраструктура, которая пригодится для переброски войск — дороги, мосты, аэродромы. Идет срочный ремонт и строительство аэропортов. Причем все аэропорты в Грузии принадлежат туркам — то есть взлетно-посадочные полосы уже натовские. Есть отдельная американская программа по строительству больниц. Их построено довольно большое количество, но такое количество больниц на 20 коек для Грузии совершенно нерентабельно, но это объяснимо в том случае, если это будут военные госпитали [381].

Впрочем, в указанный период продолжалось реформирование и техническое переоснащение вооруженных сил Грузии. Военно-морские силы были распущены и вошли в состав Службы береговой охраны Пограничной полиции, почти одновременно с передачей функции охраны сухопутных границ Министерству внутренних дел. Появились предположения, что ВВС тоже будут ликвидированы как род войск и войдут в состав сухопутных сил как армейская авиация [382].

С учетом опыта «Пятидневной войны», в ходе структурных преобразований в грузинских вооруженных силах основное внимание уделялось формированию и оснащению частей ПВО и противотанковой обороны, а также реформированию системы подготовки резервистов, обнаружившей серьезные недостатки в ходе войны. Хотя и не в прежних объемах, но продолжались закупки вооружений и военной техники, с упором на восстановление потенциала артиллерийских и бронетанковых подразделений, а также оснащение сухопутных войск новыми видами противотанкового вооружения и средств ПВО.

Грузинские ВС. Численность личного состава Вооруженных сил Грузии 2011 году — 39 000 человек. Мобилизационные возможности — 140 000 человек.По данным ДОВСЕ, на 1 января 2009 года в грузинских ВС было 137 танков, 128 ББМ, 203 артсистемы, 12 боевых самолетов и шесть ударных вертолетов. Сухопутные войска Грузии включают 5 пехотных и 2 артиллерийские бригады, а также 7 отдельных батальонов.

Происходили изменения также в системе боевой подготовки и оперативно-стратегического планирования.До августа 2008 года планирование боевого применения грузинской армии осуществлялось исходя из задачи возвращения военными средствами Абхазии и Южной Осетии. Наличие грузинских анклавов в Южной Осетии (Лиахвское ущелье, Ахалгори и др.) и в Абхазии (Кодорское ущелье) под контролем грузинских властей с дислокацией там подразделений министерства обороны и МВД Грузии облегчало данную задачу. При этом предполагалось разгромить противника в кратчайшие сроки, а прямое участие в конфликте России считалось маловероятным. Эта концепция была закреплена в основных официальных документах, которыми руководствовалось военно-политическое руководство Грузии — Стратегии национальной безопасности, Военной стратегии и т. д.

В результате Грузия потерпела поражение именно в той войне, к которой не была готова — с вовлечением армии соседнего государства, количественно и качественно многократно превосходящей грузинскую.Соответственно, реформа грузинской армии стала включать в себя адаптацию к новым условиям, а главным противником стали считаться не столько армии Абхазии и Южной Осетии, сколько российские военные базы в этих странах. Одновременно предпринимались, но не вполне успешно, попытки получить американскую военную помощь для технического перевооружения. США продолжали поставлять грузинской армии легкое и стрелковое вооружение, средства связи, транспортные средства и даже легкую бронетехнику, увязывая это с необходимостью оснащения грузинских подразделений, действующих в Афганистане. Однако США воздерживались от поставок бронетехники, а также средств ПВО и противотанкового вооружения — т. е. именно того оружия, которое могло бы быть полезным Грузии в случае гипотетического нового конфликта с Россией. Представляется, что это увязывалось с т. н. «перезагрузкой» — администрация Обамы воздерживалась от действий, которые могли бы привести к нежелательным осложнениям в российско-американских отношениях.

В последние два года Грузия настаивает на переносе совместных военно-морских ученийНАТО «Активные усилия» из Средиземного моря в восточную часть Черного моря, где уже проводится операция «Блексифор», чему активно сопротивляется Россия. Есть проблема с организацией военно-морской базы США в Румынии, поскольку Турция не дает согласия на ввод дополнительных сил флота НАТО в Черное море. Мотивация НАТО внешне привлекательна: «обмен информацией на горизонтальном уровне» и «оказание помощи России по взаимодействию в проведении такого рода операций» [383]. Получив согласие на размещение военно-морской базы в Румынии, НАТО, видимо, на перспективу запланировало еще одну базу в Батуми. В ближайшие годы США под предлогом защиты от иранских ракет стремится воздать собственную группировку ПРО в Черном море, оснащенную установленными на крейсерах зенитно-ракетными комплексами AEGIS («Иджес»). Тем самым будет установлен контроль за поставками энергоресурсов из Средней Азии и Кавказа через Черное море. Государства региона в основном сохранили свои геополитические и политические ориентации и приоритеты. Однако новым в политической ситуации оказалось то, что в регионе началась гонка вооружений, которая из локальных может очень скоро перейти к развернутому макро-региональному процессу.