Виталий Чернявский - Операции советской разведки. Вымыслы и реальность

Следует напомнить, что тогда большая часть общественного мнения в обеих Германиях считала: предложения Москвы по немецкой проблеме заслуживают самого серьезного внимания. Так думал и Отто Йон.

Из архивной справки

Европейское оборонительное сообщество (ЕОС) — проект военного блока западноевропейских стран.

24 октября 1950 года премьер-министр Франции Плевен выступил с предложением учредить «европейский комитет министров обороны» и приступить к формированию «европейской армии». Этот план был официально одобрен министрами иностранных дел США, Англии и Франции на совещании в Вашингтоне в сентябре 1951 года.

В итоге длительных переговоров 27 мая 1952 года в Париже министры иностранных дел Франции, Италии, ФРГ, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга подписали договор о создании ЕОС. Он состоял из 132 статей и ряда дополнительных протоколов секретных соглашений. Согласно 1-й статье договора ЕОС проектировалось как «наднациональная военная организация с общими органами управления, объединенными вооруженными силами и общим бюджетом».

Договор о ЕОС представлял собой попытку легализовать и ускорить политику ремилитаризации Западной Германии. Он прямо противоречил решениям Потсдамской конференции 1945 года и другим соглашениям, имеющим целью воспрепятствовать возрождению германского милитаризма.

Договор о ЕОС, заключенный сроком на пятьдесят лет, был незначительным большинством голосов правых партий ратифицирован парламентами Бельгии, Нидерландов, Люксембурга и ФРГ. Но благодаря мощному движению протеста всех патриотических и миролюбивых сил Франции и Италии попытка сколачивания ЕОС провалилась. В августе 1954 года Национальное собрание Франции отвергло этот договор. Несомненно, на французских парламентариев оказало влияние дело Отто Йона, выступившего как раз в это время с разоблачением подлинной роли Европейского оборонительного сообщества.

Однако западная дипломатия немедленно приступила к осуществлению новых вариантов агрессивного военного союза в Западной Европе.

Наша разведка точно знала и о том, что канцлер Аденауэр был возмущен либеральными настроениями президента ФВОК и принял решение в первый подходящий момент избавиться от него. Против Йона были настроены его непосредственный шеф, министр внутренних дел Герхард Шрёдер, и правая рука главы правительства, статс-секретарь ведомства канцлера Ханс Глобке, курировавший все спецслужбы Бонна. Западногерманская номенклатура находилась в курсе всех этих интриг и, естественно, реагировала соответствующим образом. Вокруг главного охранника конституции возникла пустота. Дни его на посту президента ФВОК фактически были сочтены.

Такова была обстановка в Бонне в начале 1954 года, когда западные державы отклонили новые предложения Кремля об объединении Германии. В большинстве своем немцы возмущались Вашингтоном, Лондоном и Парижем. Стрелка симпатий немецких граждан заметно склонилась в пользу Москвы: ведь им хотелось жить в объединенной Германии, пусть без Восточной Пруссии, Померании и Силезии, но не разделенной, без осточертевших за долгих девять лет оккупационных войск.

Именно в такой Германии Отто Йон увидел свой единственный шанс. Только так, по его мнению, можно было избавить немецкий народ от новой праворадикальной диктатуры и власти милитаристов или же тоталитарного режима коммунистов, который был установлен в восточной части бывшего Третьего рейха. Нужно оттеснить от государственного руля консервативных радикалов, заменить их власть подлинно демократическим режимом. В бундестаг и во дворец Шаумбург — резиденцию федерального канцлера, считал шеф боннской контрразведки, должны прийти антинацисты-либералы. Но без поддержки извне не обойтись, а ее можно получить только от русских.

Проанализировав и тщательно взвесив все материалы, мы пришли к выводу, что Отто Йон созрел для контакта с советскими представителями. Он сам искал такой случай. Нужен был посредник. И нашли его довольно быстро. Вот как это было…

В преддверии берлинского совещания с осени 1953 года наша служба резко активизировала работу с агентурой. Встречи состоялись и с такими нашими помощниками, которые по разным причинам уже не использовались и находились на консервации. Не помню точную дату, но случилось это в первой половине декабря 1953 года. Начальник отделения разведки Вадим Кучин и его старший оперуполномоченный Евгений Шабров попросили меня срочно принять их. Е. Шабров доложил о результатах только что состоявшейся встречи с находившимся на консервации групповодом Гуммелем, как говорится, в «миру» — Максом Вонцигом, проживавшим в Восточном Берлине.

Заметки на полях

Кучин Вадим Витольдович (1920–1979). Советский разведчик.

Родился в Оренбургской области.

В 1941 году окончил Московский институт философии, литературы и истории. Сразу был направлен в специальную школу НКВД. С 1942 года — служба в разведке. В 1945 году в составе оперативной группы отправлен на 1-й Белорусский фронт для подготовки работы разведки в Германии после войны. Участник оперативных мероприятий, связанных с подписанием акта о безоговорочной капитуляции Германии в мае 1945 года. В 1946 году — руководитель подрезидентуры внешней разведки в Нюрнберге. Участвовал в Нюрнбергском международном трибунале над главными военными преступниками. В качестве известного германиста привлекался к подготовке документов обвинения. В 1950–1959 годах служил в аппарате уполномоченного МГБ-МВД-КГБ в Германии. Был начальником отделения, а затем заместителем начальника западногерманского отдела. В марте — июле 1953 года — заместитель уполномоченного МВД в Германии.

С 1959 по 1962 год — в центральном аппарате внешней разведки. В 1962–1968 годах находился в долгосрочной командировке в Берлине в качестве старшего офицера связи представительства КГБ в ГДР. Затем работал в центральном аппарате внешней разведки.

Награды: два ордена Красного Знамени и орден Красной Звезды.

Что касается Гуммеля, то он начал сотрудничать с советской разведкой в 1946 году. Вывели его в Западную Германию, где он действовал активно, руководил группой агентов. Но через несколько лет над ним нависла угроза провала, и Гуммелю пришлось переселиться в ГДР. Здесь, однако, он потерял разведывательные возможности, и с ним лишь изредка встречался наш оперативный сотрудник.

На последнем рандеву с Шабровым Гуммель рассказал о том, что после длительного перерыва он встретил своего давнего источника, довольно известного западноберлинского врача Вольфганга Вольгемута, от которого во время пребывания на западе регулярно получал информацию и был, как говорят разведчики, доверительным контактом. Западногерманский эскулап был человеком очень общительным и умеющим располагать к себе людей, неплохим специалистом, жизнелюбом и большим поклонником прекрасного пола. Он придерживался левых взглядов, слыл за «салонного большевика» и иногда делился с Гуммелем интересной с разведывательной точки зрения информацией.