Виталий Чернявский - Операции советской разведки. Вымыслы и реальность

Вот и сейчас Во-Во, как называли Вольгемута друзья, сообщил Гуммелю, что он восстановил связь со своим старым знакомым, можно сказать, даже приятелем, Отто Йоном. Тот в 1949 году вернулся из эмиграции в Англии, а через год занял очень важный пост в ФРГ, став президентом Федерального ведомства по охране конституции.

Вольгемут изредка навещает Йона в Кельне, они распивают бутылочку французского коньяка, до которого шеф федеральной тайной полиции большой охотник. Правда, Йон быстро пьянеет и несет тогда разную чепуху, вовсю поносит канцлера Аденауэра за его попустительство бывшим нацистам и милитаристам, за то, что он, хозяин дворца Шаумбург, препятствует объединению двух Германий в угоду западным державам.

Когда Гуммель выразил сомнение в этом, Во-Во вскочил и гневно воскликнул:

— Не веришь?! Слушай же тогда! — И включил магнитофон, стоявший на отдельном столике. Встреча проходила в оборудованном по последнему слову техники приемном кабинете доктора в Западном Берлине. Там был и записывающий аппарат, на который заносились беседы с пациентами. Гуммель услышал голоса двух подвыпивших собеседников, причем один из них крепко ругал боннские власти. Особенно доставалось канцлеру Аденауэру и статс-секретарю Хансу Глобке и другим бывшим нацистам, засевшим в окружении главы правительства.

Конечно, сообщение Гуммеля очень заинтересовало нас. Но нужно было убедиться в полной достоверности его слов. Решили, что Шабров постарается на время получить эту кассету, чтобы мы сами смогли послушать разглагольствования Отто Йона, и Йона ли?

Через несколько дней Шабров получил долгожданную кассету. Прослушивание показало, что Гуммель сообщил нам все верно. А экспертиза подтвердила, что на пленке действительно голос Йона.

Суммировав все сведения, мы пришли к выводу, что президент ФВОК ищет возможность встречи с советскими представителями. И нужен был посредник, который установил бы связь с ним. В данный момент для этой цели больше всего подходит доктор Вольфганг Вольгемут.

Во-первых, он в давних приятельских отношениях с главным контрразведчиком Бонна, хорошо знает его сильные и слабые стороны. Во-вторых, настроен антизападно, сторонник новой демократической и нейтральной Германии. В-третьих, тщеславный человек, считает себя персоной, которой по плечу важные политические миссии…

Гуммель свел Кучина и Шаброва с Во-Во. На этом миссия бывшего групповода закончилась, больше к делу Йона он не привлекался. Вольгемут, как мы и ожидали, охотно согласился выполнить роль посредника. С этого момента началась последняя фаза активной разработки шефа тайной политической полиции Бонна с целью привлечения его к сотрудничеству с советской разведкой.

Вольгемут, выбрав подходящий момент, отправился в Кельн. Йон серьезно отнесся к его предложению устроить в Восточном Берлине встречу с советскими представителями для обсуждения германской проблемы. После некоторого раздумья он согласился. При этом президент ФВОК выдвинул три условия.

Первое: он встретится и будет вести переговоры только с советскими представителями; ни с кем из деятелей ГДР он не хочет иметь дела.

Второе: подготовка и сама встреча должны пройти строго конспиративно; число привлеченных к этому лиц должно быть минимальным, и все обязаны держать язык за зубами.

Третье: никаких других посредников, кроме Вольгемута, к акции не привлекать.

Мы, естественно, приняли разумные условия Йона, и вскоре был разработан конкретный план переброски его в Восточный Берлин и возвращения обратно. Когда президент ФВОК приедет в очередную служебную командировку в Западный Берлин, Вольгемут на своем автомобиле перевезет его через секторальную границу в восточный сектор бывшей германской столицы. Затруднений это не вызовет: западники охраняли ее чисто символически, а восточноберлинские полицейские тогда тоже особого рвения не проявляли (Берлинской стены, охранявшейся строго, как государственная граница, еще не существовало: она была возведена властями ГДР в августе 1961 года).

Удобный случай представился не сразу. Только месяца через четыре Йон известил Вольгемута, что выедет 9 июля в Западный Берлин по служебным делам и пробудет там до 21 июля, чтобы принять днем раньше участие в траурной церемонии, посвященной десятилетию гибели участников заговора против Гитлера. Президент ФВОК еще раз напомнил, что он готов встретиться только с русскими. Представители восточногерманского государства ни в коем случае не должны присутствовать на этом конспиративном рандеву. Он вновь подчеркнул, чтобы никто из немцев, кроме Вольгемута, конечно, не знал об этом. Сам главный контрразведчик Бонна, как потом выяснилось, ничего не сказал ни жене, ни своей секретарше Вере Шварте, с которыми он приехал в Западный Берлин, ни друзьям, ни знакомым.

Мы выполнили условия Йона. Никто из граждан ГДР, включая руководителей государства и министерства государственной безопасности, не был информирован о предстоящей встрече. К работе по делу президента ФВОК был привлечен очень узкий круг сотрудников внешней разведки. Все это позволило до последнего момента сохранить в тайне мероприятия, предусмотренные планом операции.

Во второй половине дня 20 июля, ближе к вечеру, автомобиль, в котором находились Отто Йон и доктор Вольгемут (последний был за рулем), пересек секторальную границу в районе улицы Инвалиденштрассе. Их встретили Кучин и Шабров. Они доставили гостей на нашу служебную виллу в Вайсензее. Здесь прошла первая беседа президента ФВОК с генералом Питоврановым. За кулисами, так сказать, на подхвате, расположились мы с Кучиным и Шабровым. Кстати, Вольгемут при беседе тоже не присутствовал. Он остался в холле, ожидая конца беседы, чтобы доставить Йона обратно в Западный Берлин. Разговор, как у нас водится, шел за столом, уставленным деликатесами в русском стиле и всевозможными крепкими напитками.

После обмена приветствиями, немного присмотревшись друг к другу, собеседники перешли к делу. Йон держался свободно, разговор протекал в заинтересованных тонах. Гость в принципе согласился на взаимный обмен информацией о немецких военных преступниках и нацистах, которых ФВОК и МВД уже установили и обнаружат в дальнейшем на подведомственных территориях, и о деятельности неонацистских организаций. Кроме того, Йон долго обговаривал возможность политического сотрудничества, чтобы ускорить процесс объединения Германии по схеме, предложенной Москвой, и выразил согласие сделать все от него зависящее, чтобы эта схема быстро воплотилась в жизнь. Однако пойти дальше и взять на себя какие-либо обязательства агентурного характера шеф западногерманской контрразведки решительно отказался.