Пол Фишер - Кинокомпания Ким Чен Ир представляет

В 1954-м, когда голливудские звезды в знак дружбы приехали на гастроли в послевоенную Корею, Чхве Ын Хи и Мэрилин Монро вместе сфотографировались. Чхве и Монро сверстницы – обе родились в 1926-м. Они начали сниматься почти одновременно: Чхве дебютировала на экране в 1947-м, Монро в 1948-м. Мэрилин тогда цвела – только что снялась в «Джентльмены предпочитают блондинок» и «Как выйти замуж за миллионера», а до «Зуда седьмого года» [46]и прославленного взметенного белого подола оставалось всего несколько месяцев. Чхве предстояло прожить еще годы до своих самых ярких ролей: она только что вышла замуж за Син Сан Ока и оправлялась от травмы – насилия, побоев, похищения, – которую пережила во время войны.

Но хотя знаменитое лицо Мэрилин Монро, эти ее волосы и губы давным-давно отпечатались в сознании, не сразу понимаешь, рассматривая эту фотографию, какая звезда крупнее, кто сильнее притягивает взгляд. Монро в летчицкой куртке смеется, прикрыв глаза, однако даже она смотрит на Чхве – а та улыбается, но глядит зорко, и глаза у нее стальные. Чхве тут вовсе не абстрактная кореянка, которую выбрали попозировать с голливудской богиней. Она звезда.

Через восемь лет после того, как фотограф сделал этот снимок, Мэрилин Монро умерла. Сегодня, шестьдесят лет спустя, Чхве – пережившая скандал, развод, похищение, изгнание и вдовство – до сих пор жива и остается яркой иконой своей культуры.

Пускай мы креветки среди китов, но не все мы уступаем китам право вершить нашу судьбу. Глядя на Чхве Ын Хи, понимаешь, что это уже немало.

Прочтение этой истории – как и многих сообщений о Северной Корее из первых рук, – сильно зависит от того, как участники ее рассказали. Затворническое царство так плотно запечатано, а его властители так умело затуманивают и запутывают картину, что исследователю нелегко подтверждать факты, на которых строится его повествование. Обычно их приходится перепроверять дважды или трижды – на случай, если это просто слухи, которые пересказываются так давно, что уже считаются правдой. И я очень старался, чтобы в этой книге все было тщательно подкреплено доказательствами и проверено.

Основным моим источником неизбежно стали рассказы Сина и Чхве, но я с самого начала старался подходить к ним как можно скептичнее. Вся хронология, все даты уточнены и сверены с общепринятой историей. Географические детали подтверждены фотографиями и показаниями третьих лиц. Я тщательно исследовал изображения «Google Планета Земля» – особенно когда речь шла о Рипалс-бее, тюрьме номер 6 и виллах, где держали Сина и Чхве. Я ездил в Пхеньян, побывал на киностудиях и перед Рыбным домом. Я останавливался в номере Сина и Чхве в венском «Интерконтинентале», изучал планы этажей и фотографии отеля до реставрации (ее провели после 1986 года). Я побеседовал со всеми несеверокорейцами, упомянутыми в мемуарах Сина и Чхве, или, если это не удавалось, старался разыскать их родных, коллег, даже биографов. (Более полный список тех, кто великодушно уделил мне время и поделился знаниями, приведен в «Благодарностях».)

Северная Корея похитила Сина и Чхве в 1978 году – не просто в период активных похищений, но в единственный период (1977–1983), когда Пхеньян признавался, что похищает людей. Описание методов похищения в мемуарах – люди в длинноволосых париках, уединенные пляжи, связывание, мешки, моторки, затем большое судно – в точности согласуется с описаниями других доказанных похищений. В 1987 году, когда Син и Чхве написали и опубликовали свои первые мемуары, эти сведения еще не были обнародованы. Я задал вопросы и предоставил мемуары наших героев Роберту С. Бойнтону из Нью-Йоркского университета (он изучает похищения людей как политический инструмент в Юго-Восточной Азии) и Национальной ассоциации по спасению японских граждан, похищенных Северной Кореей, – они не нашли в книге логических провалов и подтвердили, что описанные события стройно укладываются в уже известную картину северокорейской деятельности. Гостевые дома в Тонбунни и Каштановой долине отыскал на спутниковых картах Крис Маркер, который анализировал эти изображения для отчета ООН. (Тюрьма номер 6 ясно видна на других спутниковых снимках – и Син верно указывает ее расположение.) Обстоятельства тюремного заключения Сина подтверждаются показаниями других очевидцев, в том числе венесуэльского поэта Али Ламеды, вплоть до мельчайших подробностей – например, ложка без черенка упоминается в «Это рай!» Каи Хека.

Многие, особенно в Южной Корее, не верят, что Син Сан Ока и Чхве Ын Хи похитили северяне, и считают, что оба уехали в Пхеньян добровольно. Версию измены родине они обосновывают так: «Можно допустить, что Сина, чья карьера на Юге закончилась, убедили начать заново на Севере», – или: «Возможно, Син перебежал по доброй воле, а затем передумал и сочинил историю про похищение, чтобы не возникло проблем на Юге». Подозрения подкрепляются тиражированием неточных фактов: в одном «историческом словаре», посвященном КНДР, утверждается, будто Син мог перебежать на Север, поскольку родился в северном городе Чхонджине и там по-прежнему жили его родители, хотя к 1978 году они давно умерли; в другой книге Сина называют «перемещенным лицом»: якобы после раздела страны он жил в Северной Корее и лишь затем переехал на Юг – ясно, чего можно ждать от таких людей (на самом деле Син в 1945 году жил в Сеуле и до 1978 года севернее 38-й параллели не бывал). Подобные «факты» снова и снова повторяются и перепечатываются, они мутят воду и с годами вписались в историю Син Сан Ока и Чхве Ын Хи. Большинство скептиков, с которыми я говорил, ссылаются на одну книгу – «Вымышленный образ» Нисиды Рецуо. Рецуо (это псевдоним) был японским журналистом и утверждал, будто знал Сина, брата Сина и журналиста Кюсиро Кусакабэ, которому Син и Чхве в Будапеште передали письма и аудиопленку. Эта книга, снова и снова говорили мне, безжалостно и методично громит историю Сина и Чхве.

Ничего подобного. Я эту книгу прочел. Там полно ошибок. Рецуо утверждает, что весной 1978 года виделся с Сином в Гонконге и в Японии, и тот шутил, что собирается бежать на Север, – естественно, никто, кроме автора, этого не слышал. Дальше: по его словам, он знал, что Син приступил к работе над «Посланником, который не вернулся» в 1979 году – мол, Ким Чен Ир дал ему карт-бланш, разрешил снимать любое кино, какое пожелает. Рецуо не объясняет, однако, почему на завершение проекта Сину понадобилось три с половиной года. Вслед за северокорейцами Рецуо повторяет, что Син и Чхве могли ездить куда вздумается (и упоминает, к примеру, Францию), хотя к западу от Берлина их выпустили всего однажды, на Лондонский кинофестиваль. Он также подчеркнуто игнорирует тот факт, что Северная Корея регулярно посылала похищенных за рубеж: в августе 1979-го четверых похищенных ливанцев послали в Югославию – пообщаться с родными и наврать, что все хороню. За ними тщательно следили, но двое умудрились улизнуть, прибежали в посольство Кувейта и в итоге вернулись в Ливан. Похищенный Ким Ён Гю убедил власти Севера в своей лояльности, был командирован на Юг шпионить, сдался южно-корейским властям и так вновь обрел свободу. А самая знаменитая история случилась в 2002 году: Северная Корея вернула пятерых похищенных в Японию при условии, что те погостят и вернутся. Когда японцы и не подумали возвращаться, северокорейские вожди сильно удивились.