Андрей Платонов - «…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

{136} Н. И. Замошкину.

20 июля 1928 г. Ленинград.

Уважаемый тов. Замошкин!

Прошу сообщить, когда будет (в каком №ре) моя рукопись напечатана [373]. Мне, как Вы знаете, нужно ее еще просмотреть. Мне очень желательно, чтобы рукопись пошла в сентябрьском №ре. Ввиду болезни я пишу Вам письмо, т[ак] к[ак] не могу пока приехать в Москву.

Мой адрес:

Ленинград, Моховая, 42, кв. 3, д-ру Блюменау, для Платонова.

Ваш Андрей Платонов.

20. VIII.28.

Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 2569, оп. 1, ед. хр. 335, л. 6.

{137} А. М. Горькому.

19 августа 1929 г. Москва.

Глубокоуважаемый Алексей Максимович.

Я у вас был два месяца назад [374]. Теперь я прошу прочитать мою рукопись [375]. Ее не печатают (в «Федерации» отказали [376]), говорят, что революция в романе изображена неправильно, что всё произведение поймут даже как контрреволюционное [377]. Я же работал совсем с другими чувствами и теперь не знаю, что делать. Обращаюсь к Вам с просьбой прочитать рукопись и, если будет Ваше согласие, сказать, что автор прав и в романе содержится честная попытка изобразить начало коммунистического общества.

С уважением Андрей Платонов.

19/VIII 1929 г.

Адрес: Москва, 57, Щукинская ул., д. № 14, кв. Пустоваловой, для А. Платонова.

Впервые: ЛН, 1963. С. 313–314 (в сокращении). Публикация Е. Коляды. Печатается по автографу: АГ. КГ-п-57-10-1.

Платонов лично передал письмо секретарю Горького П. П. Крючкову. На конверте указан только адресат – «А. М. Горькому»; помета П. П. Крючкова: «Андрей Платонов / писатель».

{138} А. М. Горькому.

12 сентября 1929 г. Москва.

Москва, 12/IX 29.

Глубокоуважаемый Алексей Максимович!

Месяц, приблизительно, тому назад я отнес Вам рукопись своего романа «Чевенгур». Вы тогда уехали [378]. Теперь я узнал, что Вы возвратились.

Прошу Вас прочитать рукопись [379]и помочь тому, чтобы она была напечатана, – если Вы найдете, что рукопись заслуживает этого.

Уважающий Вас Андрей Платонов.

Мой адрес: Москва, Варварка, Псковский пер[еулок], д. № 13, б[ывшие] меблиров[анные] комн[аты], комн[ата] 4, А. Платонову.

Впервые: Вопросы литературы. 1988. № 9. С. 175. Публикация Е. Литвин.

Печатается по автографу: АГ. КГ-п-57-10-2.

{139} В. П. Полонскому.

16 сентября 1929 г. Москва.

Тов. Полонский!

Мои маленькие рассказы под назв[анием] «Рассказы про население в сельских местностях» [380]убедительно прошу отдать для напечатания в «Красную ниву», и пусть там это напечатают [381].

С тов. приветом Андр. Платонов. 16/IX.

Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 276, л. 2. Датируется условно.

Полонский Вячеслав Павлович (1886–1932) – критик, редактор журнала «Новый мир», соредактор тонкого журнала «Красная нива».

{140} В редакцию журнала «Новый мир».

18 сентября 1929 г. Москва.

В редакцию «Нового мира».

Если отдельные слова или фразы рассказа [382]покажутся мало приемлемыми, а в целом рассказ будет подходящ, то автор согласен две-три фразы изменить.

Андр. Платонов.

Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 276, л. 2. Датируется условно.

{141} А. М. Горькому.

21 сентября 1929 г. Москва.

Алексей Максимович!

Благодарю Вас за письмо и за труд по чтению романа «Чевенгур». Хотя Вы сказали мне однажды, что благодарить не за что, т[ак] к[ак] мы все делаем одно коллективное дело – советскую литературу, но я Вас всетаки благодарю. У многих людей есть коллективистское сознание, но редко еще есть у кого коллективистские чувства и действия. Поэтому можно благодарить за такую, к сожалению, редкость. Может быть, в ближайшие годы взаимные дружеские чувства «овеществятся» в Сов[етском] Союзе, и тогда будет хорошо. Этой идее посвящено мое сочинение, и мне тяжело, что его нельзя напечатать.

Рукопись просьба направить мне; если же это технически трудно (рукопись велика), то оставьте ее дома и скажите тому лицу, которое чаще всего присутствует на Вашей квартире, чтобы рукопись мне отдали, когда я приеду.

Глубоко уважающий Вас Андрей Платонов.

21/IX-29.

Адрес: Москва, Варварка, Псковский пер[еулок], [д.] № 7, б[ывшие] меблир[ованные] комн[аты], комн[ата] 4, А. Платонов.

Впервые: Вопросы литературы. 1988. № 9. С. 175. Публикация Е. Литвин.

Печатается по автографу: АГ. КГ-п-57-10-3.

Очевидно, после получения этого письма Горький решил как-то помочь Платонову. В письме, отправленном не ранее декабря, он сообщал Платонову, что говорил с директором 2-го МХАТа о переделке части романа в пьесу и советовал написать комедию:

«В психике вашей, – как я воспринимаю ее, – есть сродство с Гоголем. Поэтому испробуйте себя на комедии, а не на драме. Драму оставьте для личного удовольствия.

Не сердитесь. Не горюйте… «Всё – минется, одна правда останется».

«Пока солнце взойдет – роса очи выест»? Не выест» (ЛН, 1963. С. 314).

В декабре Платонов относил рукопись романа в театр, однако там отказались от инсценировки «Чевенгура», мотивируя это тем, что интересный, но «чисто беллетристический материал» романа невозможно использовать для пьесы (Письмо зав. литературной частью МХТ-2 от 18 декабря 1929 г. // РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 128, л. 14).

{142} А. М. Ступникеру.

3 декабря 1929 г. Москва.

Тов. Ступникер. Пишу вам для памяти: во-первых – дайте мне 150 р[ублей], аванс за очерк [383], т[ак] к[ак] мне сейчас остро нужны средства; во-вторых – у Фадеева [384]есть две моих рукописи [385], которые он собирался печатать, но мне неизвестно. Будьте любезны узнать у него судьбу их. Если их судьба тяжела, то возвратите эти 2 рукописи мне, и – в-третьих – статья Авербаха [386]берет меня не за разум, а за ухо [387].

Самое грустное для меня – сопоставление с Бодом [388]и Сельв-Зелинским [389].

Я этих людей уважаю как литераторов, но не люблю тех, кого они выражают, – советских дельцовамериканцев [390].

Ожидаю вашей открытки. Андр. Платонов.

3/XIII-29.

Варварка, Псковский [переулок], 7, мебл[ированные] комн[аты], комн[ата] 4.

Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 34, л. 2–2 об.

{143} В редакцию газеты «Правда».

Декабрь 1929 г. Москва.

В редакцию «Правды».

Просьба напечатать мое письмо [391].

В «Правде» № 283 напечатана статья Авербаха «О целостных масштабах и частных Макарах» [392]. В ней т. Авербах совершенно прав. Чувства, изложенные в «Усомнившемся Макаре», имели в виду как раз «частного» Макара, а не общего (про «общего», целостного Макара я еще не сумел написать). Рассказ именно так был и задуман, чтобы ясно обнажить частного Макара, потому что он еще живет на свете, и я не мог о нем не написать, и еще потому, что Макар бессознательный враг социализма, но потенциальный друг и участник его. Это переходная, идущая вперед фигура живет на советском свете весьма многочисленным количеством. Его, человека типа Макара, весьма важно разглядеть и познать, чтобы помочь ему измениться в социалистическую сторону. То, что сказал Л. Авербах, я знал еще до написания рассказа. Но Авербах напрасно так пишет статью, что меня можно понять как единомышленника Макара. Я несколько сознательней его. А то, что я пишу о Макаре сочувственно, так ведь сочувствие есть способ честности в искусстве. Кроме того, Л. Авербах проглядел Петра, спутника Макара, спутника, уже близко подошедшего к пролетариату из крестьянства.