Андрей Платонов - «…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

Словом, обвинения Макара в анархизме и мелкобуржуазности вполне уместны: Макар родился и вырос в крестьянской России. Не могу же я писать иначе, чем чувствую и вижу. Но надо еще писать, что хочет мой класс, – этого действительно я пока не умею, а учат меня этому не добрым советом, а «за ухо». Но можно выучиться и стерпя боль, и помимо учителей.

Перенос чувств и мыслей Макара на меня – это лежит вне литературной критики, я не герой своего рассказа, а всего лишь автор его, старающийся дать полную «волю» изображаемым людям, дабы их тем лучше читатель увидел и ориентировался.

Андр. Платонов.

Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 4, ед. хр. 1, л. 1–2.

{144} В. П. Полонскому.

7 февраля 1930 г. Москва.

Тов. Полонский.

Написал совершенно идеологически точный рассказ [393]и прошу его напечатать в «Красной ниве».

С т. прив[етом] Андр. Платонов. 7.II.30.

Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 276, л. 1.

{145} М. А. и П. А. Платоновым.

6 августа 1930 г. Село Средний Сентемир.

6/VIII.

Колхоз им. Ленина, в 7 верстах от Выры [394]. Дорогие дети!

Еще не отправил вам вчерашние две открытки – отправлю завтра, п[отому] ч[то] здесь нет нигде почтовых отделений. Завтра вечером уеду в Чердаклы. Весь сегодняшний день был среди трактористов на колхозной пахоте [395]. Работа совершается героическая и скромная по форме. Был на лугах, смотрел, как колхоз убирает сено. Сейчас вечер, огромная луна восходит над степью… Очень многое приеду расскажу. Если б сюда Тотика, он был бы в восторге, он бы ездил на тракторе. Сегодня один жеребенок заблудился (отбился от матери) и жалобно метался между двумя пашущими тракторами: он, видимо, привык, что мать его пашет, и подбегал к плугам [396]. Пиши мне письмо на ст[анцию] Якушка Сам[аро]-Злат[оустовской] дороги, – только сегодня же отправь его, чтоб оно меня наверняка застало там. Полный адрес у тебя есть. Пиши о себе и о Тотике. Поскорее только, а то далека отсюда Москва. ТОТИКА и тебя целую. Буду писать теперь послезавтра – завтра не знаю, где проведу ночь, вероятно, на глухой станции Чердаклы, т[ак] к[ак] приеду туда среди ночи.

Ваш Андрей.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 496. Публикация Н. Корниенко.

Почтовая карточка отправлена по адресу: Москва. ул. Центральная, д. 40. Этот адрес очередного съемного жилья фигурирует и в других документах 1930 г.

{146} М. А. и П. А. Платоновым.

8 августа 1930 г. Станция Чердаклы.

Чердаклы, 8/VIII. Дорогие Муся и Тотик!

Сегодня ночью переехал через Волгу. В первый раз увидел я ее, и впечатление мое больше, чем я ожидал. Сейчас ночи лунные, и вся Волга была освещена луной. По воде идет много пароходов, на высокой горе стоит весь в огнях Ульяновск. Но все же мне невесело, к тому же я сильно утомился. Все время езжу либо на подводах, либо в поезде и почти не спишь. Поезд здесь ходит всего раз в сутки. Ехать мне еще далеко: оказывается, не 150 верст за Ульяновск, а 250. Чем я дальше от вас, тем у меня сильнее беспокойство за ушко [397]и за тебя. Отослала ли ты либретто [398]? Если нет, то поспеши. Скоро возвращусь. Тотка, жди меня! Живите с матерью дружно.

Ваш старший Андрей.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 497. Почтовая карточка. Публикация Н. Корниенко.

{147} М. А. и П. А. Платоновым.

9 августа 1930 г. Мелекесс.

Дорогая Муся и Тотик!

Я в Мелекессе, в маленьком заволжском городке. Сегодня ночью поеду еще дальше – в Погрузную, в свой крайний пункт. Здесь очень жарко, ветер и пыль. Сегодня обедал в Доме крестьянина и ночевал в нем же. Здесь всюду миллионы мух, и в полях летают слепни, которые кусают сквозь чулок. Почти не приходится спать: поезд идет ночью; вчера я приехал в 2 ч[аса] ночи и сегодня еду тоже в 2 ч[аса] н[очи] (с тем же поездом). Днем занят разговорами, ездой на телеге по ближним колхозам, ночью же сижу на вокзалах и в поезде. Тотик, наверно, без меня много делов натворил – приеду, так спрошу с него отчет. Целую обоих. Андрей.

Мелекесс, 9/VIII 30. Средневолжский край.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 497. Почтовая карточка.

{148} А. Н. Новикову.

29 октября 1930 г. Ленинград.

Ленинград, 29/x. Дорогой Андрей!

Здравствуй, товарищ! Обращаюсь к тебе с просьбой – старой и жалобной, как существованье жизни.

Я мирно трудился на почве бригадного ударничества [399]и вдруг 22 сего месяца прибывает в Л[енин]град мой мальчишка с женой. Коротко говоря, оказалось следующее: мальчишку моего изуродовали в кровь те хулиганы той щели, в которой я живу в Москве [400]. Жену тоже обидели до безобразия, т[ак] что они бросили проживанье в Москве и сбежали куда попало. А я сам здесь в воздухе (кино же мне ничего не платит [401], Союз писателей [402]тоже не дал ни копейки, как я уехал, приходится жить в долг, что стало невыносимым).

Перед отъездом из Москвы, как-то в первых числах октября я передал письмо Авербаху [403], где говорил, что он должен мне помочь получить площадь для жилища. Ответа еще не получил.

Я прошу тебя – не может ли Союз писателей все же дать мне комнату или две. На всякий случай при этом посылаю заявление – с просьбой принять в члены.

Я слышал здесь, что Страуян [404]уезжает. Неужели Союз не может поступиться формальностями? Я даже не знаю, что писать, потому что ты всё знаешь, – я только хочу сообщить, что стало тяжело и невыносимо. В самом деле, нельзя долее так жить, когда некуда деться, негде сесть за стол. Я далек от той крайней печали, когда надо просто кончать жизнь; так же я далек от упрашиванья, чтобы разжалобить какого-нибудь мордастого бюрократического черта, – лучше и в самом деле погибнуть, чем идти на это.

Прошу тебя передать заявление в Союз и спросить их – не могут ли они (Союз) дать мне жилище, ведь я сейчас работаю в бригаде Союза и т. д. (это имеет некоторое формальное значение).

Если будет что мне написать, то напиши по следующему адресу:

Ленинград, Уральская, 13, бумажная фабрика им. Зиновьева, редколлегия газеты, для Платонова.

Привет Екатерине Семеновне [405]и (написал «и», а больше не знаю, кому привет, разве что Петрушке [406], так ведь он не чувствует ко мне ничего, как и я к нему).

А. Платонов.

Письмо не показывай никому, оно мне кажется каким-то «жалобным», а я жаловаться могу не каждому.

Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 35.

Письмо хранилось в личном архиве Платонова; возможно, не было отправлено.

{149} В сценарный отдел «Совкино».

1930 г. Москва.

В сценарный отдел фабрики «Совкино».

Посылая при этом либретто [пропуск] [407], сообщаю следующее.

1. Место натурных съемок, удовлетворяющее содержанию либретто, это пойма р[еки] Тихой Сосны, между г[ородами] Коротояком [и Острогожском].

(120 клм от г. Воронежа, где имеется производственная база «Совкино», 700 км от Москвы); в этом же месте работает экскаватор [408]. Местные организации и начальник осушительных работ, в ведении которых находится экскаватор, пойдут навстречу «Совкино» в деле организации съемок.