Коллектив авторов - Бессонный патруль

Но на танцах в клубе пьяный наглец дал Галке но физиономии за то, что она не пошла с ним танцевать. Подскочил Гришка. Когда на шум прибежал милиционер, он не знал, куда отправлять пьяного — то ли в вытрезвитель, то ли в «скорую помощь».

Пришлось все-таки везти в «скорую».

А сейчас Галка Витковская опять сидела в кабинете майора Гарина.

Дежурный по управлению видел, как провели высокую девушку с огненными распущенными волосами, как закрылась за ней дверь кабинета майора. Это было в девять часов вечера.

Прошло два часа. Майор выходил и возвращался, прошел к нему лейтенант Никитин, несколько рад стучались в кабинет и потом уходили к себе лаборанты с фотопленками и снимками, вероятно, приносили майору анализы из научно-технического отдела. В своих халатах поверх форменных рубашек и пиджаков лаборанты — молодые мужчины и женщины — походили на каких-то служащих исследовательского института, а не на работников уголовного розыска. Рыжеволосую из кабинета долго не выводили.

Дежурный этому не удивлялся. Он знал, что ее подозревают в убийстве. Но еще не посадили. Значит, подозрение не подтверждается, прокурор не дает санкции. Но отпускать ее так, за здорово живешь, — тоже рисковое дело.

Об этом и разговаривал дежурный со своим приятелем — проводником собаки, который заглянул к нему поболтать о жизни. Проводник возвращался из кино, очень был взволнован кинокартиной и пришел поделиться. Кроме того, он был должен дежурному три рубля, брал на продукты в долг. А сегодня как раз получка и пора рассчитаться.

— Тут вот тоже кино, наверное, у майора, — говорил серьезно дежурный, кивая в глубь коридора, в конце которого была комната Николая Петровича.

Кино не кино, но майору пришлось в этот вечер здорово повозиться.

Долго и терпеливо разговаривал он с рыжеволосой. Он все уже знал про нее, вся ее недлинная бестолковая жизнь лежала у него, как на ладони. Сейчас ему нужно было знать только одно — с кем Витковская ехала в автомашине в тот вечер, когда ее, пьяную, вывел из пивной лейтенант Никитин.

Но Галка говорила, что не помнит.

Она говорила, что не помнит совершенно, кто ее усадил в машину, и была ли эта машина «Волгой» или нет. Она также не помнит, что там делала. Не помнит, потому что была в состоянии сильного опьянения.

— Я крепкая на водку, — пояснила она, — но я водку влила в пиво. Это называется ерш.

— Вот именно, — смущенно подтвердил Никитин, — Это-то ты, оказывается, помнишь… Только сделала ты это не у меня за столиком, а раньше. Я наблюдал. Водку ты взяла в магазине, а пиво заказала в пивной. Села в углу и все смешала. Помнишь?

— Может быть. — безразлично сказала Галка.

Она посмотрела в окно, за которым была уже ночь и всего одна звездочка светилась в прямоугольнике открытой форточки.

— Тебя обвиняют в убийстве, — повторил в пятый раз майор. — Понятно?

Задержанная кивнула. Она не возмущалась, как в первый раз, что майор обращается к ней на «ты». Она только шмыгала распухшим носом и кивала. Она уже выревелась за два часа, вволю наругалась и теперь апатично ждала дальнейшего хода событий.

А майор указывал ей на лист бумаги, на котором темнели отпечатки ее десяти пальцев. Два из этих отпечатков точно совпадали с теми, что были обнаружены на рукоятке финки, вытащенной из спины убитого Лапина.

На финке почти не было отпечатков. Быть может, ее брали рукой, одетой в перчатку. И лишь в одном месте сохранился след двух пальцев. Ни одна дактилоскопическая карта не показала, кому из известных милиции преступников принадлежат отпечатки. В последний момент майор решил взять отпечатки рыжеволосой. Отпечатки совпали. Да, финка была в руках девушки!

Никитина вызвали. Попросив разрешения у майора, он вышел. Майор остался с глазу на глаз с Витковской. Терпеливо ходил он из угла в угол. Галка не могла или не хотела ничего вспомнить. Тогда майор сказал:

— Тебя усадили в «Волгу», потому что именно «Волгу» заметил Никитин. Тебя хотели еще подпоить, и ты согласилась продолжать пьянку. Тебя угощали в машине. Что ты ела?

— Да… я что-то ела… В пивной я пила, но не ела. В машине я не пила, но ела. Я хотела есть…

— Консервы?

В голубых глазах появилось напряжение. Галка хотела вспомнить.

— Консервы, — повторил майор. — Или нет? Если не помнишь, не говори.

Но девушка уже вспомнила:

— Я сама открывала банку… Сама. Потому что он вел машину.

— Кто oн?

— А шут его знает… Да, это были шпроты… Но пить я не стала. Он хотел подловить меня, споить, ну и… вообще… — Галка откровенно посмотрела в лицо майору и усмехнулась.

— Понятно, — кивнул майор. — Этого нам не надо…

— Ничего и не было… вообще… — насмешливо фыркнула девушка. — Старый фраер… Номер ему не прошел, товарищ майор.

— А я и не спрашиваю… Ты нам покажи его лучше. Помнишь ты его?

— Я сто раз говорила — не помню… Не помню лица, не помню… Немолодой — это я помню.

— Ну, хорошо… Тогда — вот… Смотри. Это все владельцы машины «Волга». Они живут в нашем городе. Смотри…

Тебя обвиняют в убийстве. Ясно? Смотри.

Несколько фотографий легли веером на столе.

Галка всмотрелась.

Она указала сразу на двух, дотронувшись до карточек тонким указательным пальцем, на котором блеснуло дешевенькое колечко.

— Кажется… кто-то из этих…

— Ладно… Ты, вроде, устроилась на работу? Перестань пить, возьми себя в руки. Если надо, найдем тебе комнату, чтобы ушла от подруги. Идем…

Майор проводил ее к выходу и сказал дежурному:

— Пропустите!

«Пустой номер, — подумал дежурный, — Пустой номер получился у товарища майора».

И, сделав скорбно-значительное лицо, он пропустил Галку.

Майор проверял еще одну версию. Точнее, подозрение.

И выехал в ту самую курскую деревню, где по паспортным данным родился Валентин Михайлович Носов.

В эти дни сразу ударил мороз, лед на озере посреди деревни окреп, и ребятам было, где покататься.

Их гомон слышал Николай Петрович каждый раз, проходя мимо озера к домику в переулке. Из этого домика ушел в сорок первом на войну молодой учитель, сын колхозного бригадира Валентин Носов. Жена его, тогда совсем юная преподавательница русского языка и литературы, провожала его на станцию. Через два года они увиделись.

Валентин приезжал на побывку после госпиталя. Затем вновь уехал.

А через полгода вот это…

Маленькая женщина с седыми волосами протянула майору пожелтевший листок бумаги.

«Погиб от руки бандитов…» — читает майор.

— Его убили через четыре месяца после окончания войны, — тихо говорит маленькая женщина. — Как учитель, он демобилизовался одним из первых. Я получила письмо из Польши от его друга. Валентина нашли в лесу накануне его отъезда домой… Напали бандиты…