Дмитрий ФакOFFский - На струе

– Вперед, сынок, мяч в игре, – тренер у кромки поля остервенело машет руками.

– Аут, был аут! – орет сзади мудила Пух из «Смены».

Вот оно! Вот он – адреналин! Я хавбек этой хреновой школьной команды. Команда действительно хреновая: дистрофик вратарь, толстозадая оборона, тупые партнеры по полузащите и деревянные форварды. Все держицца на мне. Только на мне! Я – капитан этого сборища слабаков. Я – лидер этого безнадежного аутсайдера с громким именем «Акулы».

Директриса-дура хотела назвать нашу команду «Белый аист», но мы уперлись, зажевали ей, что с таким названием есть бухло, и теперь мы «Акулы». Это действительно круто!

Круговой турнир, парни, среди школ нашего района. Игры в один круг. Девять команд, восемь матчей. Пять уже позади. Четыре поражения и одна ничья. Забито десять (три из них на моем счету), пропущено восемнадцать мячей. Четыре лучшие команды выходят дальше в полуфинал, парни, а это уже престиж. Сейчас мы девятые, да, мы последние, но впереди еще четыре игры, и мы, наша мудацкая команда, будем бороцца до конца! Мы вцепимся зубами за эту чертову четвертую строчку и таки вырвем ее!

Мы играем со «Сменой». Они пятые и опережают нас на три очка. Ставки высоки, парни. Как пишут в спортивной прессе, это борьба за шесть очков нах.

Играем на нашем школьном поле. Поддержка просто-таки потрясная: девочки из школьного фан-балета и два десятка голосистых уродов по периметру поляны.

Ну почему у нас такая хреновая команда? Мы что, мудаки, слабаки и аутсайдеры? Может быть и так, но я завожу этих уродов на борьбу.

Я так им и сказал перед матчем:

– Чуваки, если мы сегодня не выиграем, значит, мы будем ипаными ослами! Вам понятно?! Порвем их, этих пидоров из «Смены».

Я готов поспорить, что в глазах этих слабаков загорелся огонь.

– А теперь пойдем и покажем все, на что мы способны! – я бью себя кулаком по лбу, и ребята дружно орут, что, типа, да, мы вздрючим этих уродов!

Перед самым началом матча ко мне подходит тренер, он же наш учитель физкультуры и говорит:

– Факер, сынок, ты знаешь, как важен для нас этот матч, это наш последний шанс! Мы должны сражаться за нашу честь.

– Мы трахнем их, – я смотрю тренеру в глаза, и у меня, реально, в них горит огонь. Я взведен до предела.

– Я верю в тебя, сынок, ты сможешь, – говорит Михалыч, – не подведи.

Матч начался с наших смелых атак. Мало что получается. Противник несколько раз чуть не поймал нас на контратаке.

– Спокойнее, спокойнее, – ору я, – не рвитесь все вперед, спокойнее!

Да где там! На десятой минуте матча оборона не успевает вернуцца назад после подачи углового, и у противника получается стремительная атака три в два. Я в центре поля делаю отчаянный подкат, но подкаты никогда не были моим коньком, и соперник спокойно уходит от него.

– Назад! – ору я нашей защите.

Бесполезно. Наши увальни бэки нех не могут, и в наши ворота влетает первый мяч.

– Какого хера? – хватаю я нашего защитника Кольку за ворот его умбровской футболки, – какого хера вы творите?

– Факер, ты сам в центре ошибся, – оправдывается мудак.

– Я щас тебе рыло разобью, сука, я тебе не опорный, я плеймейкер и не виноват, что наши уроды, мать их, нападающие, не могут использовать мои передачи, – завожусь я.

Подбегает судья и просит нас успокоиться.

Кольку подзывает Михалыч и говорит, чтобы оборона играла более собрано.

Игра возобновляецца. Я психую, беру мяч и тащу его метров тридцать по правому флангу. Максимальному ускорению способствует обтекаемая форма моей башни, гы-гы. Я стригусь под ноль-три, не люблю волосанов. Приблизившись к чужой штрафной, я в итоге получаю от какого-то мудака по ногам.

– Ты что, ишак? – подрываюсь я и стартую на урода.

Судья успокаивает нас и назначает штрафной.

К мячу подходит Робо, типа, хочет бить стандарт. До ворот метров двадцать пять, может, чуть меньше. Я беру мяч в руки.

– Дай-ка мне, сынок, – говорю я и устанавливаю мяч.

Робо кривит рожу на «сынка», но мне пох.

Удар, мяч пролетает над стенкой и попадает в перекладину.

– Ипать! – выдыхаю я вместе с немногочисленными болельщиками.

Еще минут через десять Санька (самый толстый и неповоротливый защитник из всех, которых я видел, чертов боров, но у нас нет другого, у нас нет другого, чтобы его заменить) нарушает правила в собственной штрафной.

Он полностью убит, и я решаю поддержать его, потому что реально нарушить правила – это было лучшее, что он мог сделать в данной ситуации.

– Не парься, – говорю я ему.

Пенальти. Удар и 0:2.

До перерыва остаецца еще минут двадцать.

Мы ломимся вперед, и нам удается отквитать один гол: я подал угловой с левого фланга, и кто-то из наших подставил под мяч свою тыкву.

Овации и все такое.

– Назад, – ору я, – в оборону!!!

До конца тайма мы играем тупо на отбой. Нам надо продержаться, и на отдых мы уходим, проигрывая один мяч.

В перерыве мы все собрались вокруг Михалыча, и он нам рассказывает, как, типа, играть. Я тоже не молчу.

– Ну хули вы все вперед лезете? Это не наше, понимаете? Вешайте все мячи вперед, а там уже как получицца, – говорю я.

– Но… – кто-то, типа, не согласен.

– Факер прав, – говорит тренер, – играйте проще, меньше передач низом, меньше пасов поперек поля, всегда вперед и через верх.

Как в чертовой Англии!

Мы выходим на второй тайм, и тут же нам удаецца сравнять счет! Кто-то из наших форвардов проламываецца по левому флангу и аккуратно так вырезает мне под ударную правую ногу, но я, непонятно каким образом, умудряюсь, нанося удар по пустым воротам, с восьми метров попасть в штангу. К счастью, на добивание успевает один из наших полузащитников и вколачивает мяч с трех метров в пустые ворота.