Михаил Корабельников - Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс

– много их было и у меньшевиков, начиная с их лидера – Мартова;

– множество и среди вожаков анархистов, в том числе, Я.Новомирский, А.Ге, Л.Черный, В.Гордин, И.Гроссман и др.;

– немалое число – и у большевиков, о которых еще много будет сказано впереди.

И у руководства московского декабрьского вооруженного восстания 1905 года были евреи, начиная с начальника штаба краснопресненских дружин З. Литвина-Седого.

С одним из участников этих событий я был знаком лично. Мой старый учитель математики в старших классах средней школы сильно хромал на правую ногу. Как выяснилось, он был ранен, когда студентом вместе с товарищами бегал на баррикады помогать дружинникам.

А разве не эсер Петр Рутенберг шел рядом с попом Гапоном во главе колонны рабочих, направлявшихся к Зимнему дворцу в то «Кровавое воскресенье»? И разве не он участвовал в организации этого шествия и редактировал петицию к царю?

Вышеупомянутые и их соплеменники – члены революционных партий – в подавляющем большинстве своем считали себя русскими революционерами и далеко отошли от своего еврейства. Но были также партии и союзы, построенные по национальному признаку. Это социалистический рабочий союз «Бунд», объединявший десятки тысяч соплеменников в западных областях империи; это сионистский «Поалей – Цион». И вся эта разношерстная либеральная и революционная публика, включая их боевиков и «отряды самообороны», влилась бурным потоком во всероссийскую «фронду» самодержавию.

Такое не могло остаться незамеченным современниками, которые не без некоторых оснований, а кто и с иронией, окрестили события 1905 года «еврейской революцией». По понятным причинам этот малоприятный уклон в русской революции 1905 года не был замечен советской историографией, – во всяком случае, в ее популярном изложении. Зато теперь, когда полюса Добра и Зла у нас поменялись местами, на вовлеченности евреев в революцию можно заработать себе политический капитал.

На самом же деле, по широте территориального охвата и массовости участия в ней разных слоев общества, включая, прежде всего, рабочих, затем студентов, интеллигенцию, крестьянство, затем восстания на флоте – это была, конечно, русская революция. А перевод стрелок в сторону «еврейского заговора» был выгоден властям для дискредитации революции и революционеров в глазах российского общества. Так, после подавления войсками вооруженного восстания в Москве, газета «Московские ведомости» писала:

«Московский Союз русского народа земным поклоном благодарит тебя, христолюбивое и верное русское воинство, за самоотверженную службу царю и подвиги в дни подавления безумного мятежа, поднятого франкмасонским еврейским Бундом…».

При описании событий 1905 года в книге «Моя жизнь» Троцкий упомянул графа Витте, бывшего в то время председателем кабинета министров: «В своих воспоминаниях Витте писал впоследствии, что в 1905 г. «громадное большинство» России как бы сошло с ума». Далее Троцкий пишет: «Революция кажется консерватору коллективным умопомешательством только потому, что «нормальное» безумие социальных противоречий она доводит до высшего напряжения. Так люди не хотят узнавать себя в смелой карикатуре. Между тем все современное развитие сгущает, напрягает, обостряет противоречия, делает их невыносимыми и, следовательно, подготовляет такое состояние, когда громадное большинство «сходит с ума»…». Эти слова Троцкого вполне применимы к нынешнему времени, как будто бы за более чем 100 лет, прошедших после 1905 года, во взаимоотношении между властью и обществом в России ничего не изменилось: все та же забронзовевшая во вседозволенности Власть – и та же бесправная Россия. Впрочем, как говорят, народ всегда заслуживает свое правительство.

Но вернемся к погромам. Когда рядом живут представители разных этносов, различающихся между собой вероисповеданием, внешностью, родом занятий, материальным достатком и прочим, между ними существует известная напряженность, которая в повседневности не препятствует их мирному и даже взаимовыгодному существованию. Их отношения может омрачить только взаимная конкуренция. Во времена лихолетия напряженность эта возрастает. И тогда любая провокация может зажечь горючий материал, вызвать пожар межнациональных столкновении. Сколько мы наблюдали «неожиданностей» в этом плане на рубеже 1990-х годов и уже в новое время. Ослабление центральной власти провоцирует возникновение межнациональных разборок на местах. Но нередко сама власть бывает заинтересована в погромах, стремясь перенаправить разрушительную активность «низов» в нужное ей русло.

Погромы 1905 года были спровоцированы как поведением самой многонациональной революционно настроенной толпы, нарушавшей нормальное течение жизни обывателя, так и царским манифестом, «даровавшем жидам конституцию», – как это было понято православным населением и с чем трудно было смириться. Однако как до, так и после 1905 года в России в немалом числе происходили погромы, спровоцированные отнюдь не революционным накалом страстей, но банальной злонамеренной клеветой в адрес еврейского населения со стороны заинтересованных лиц и часто – из корыстных соображений. Таким был, например, знаменитый Кишиневский погром в апреле 1903 года.

Особенностью погромов 1905 года было то, что происходили они при попустительстве местных властей, занимавших позицию сторонних наблюдателей, а иногда – и участников событий на стороне погромщиков. По пути следования пьяной толпы солдаты оружейными залпами расстреливали одиночных «снайперов» из еврейской самообороны. Такое поведение блюстителей порядка поощряло громил. Обычно в таких случаях местная власть внезапно приходила в себя и наводила порядок спустя двое, трое или четверо суток от начала кровавых событий, после того как многие еврейские дома, магазины и лавки бывали разгромлены и разграблены чернью, а количество жертв исчислялось сотнями убитых и раненых. Жертвами оказывались и еврейская самооборона, но в подавляющем большинстве своем – вполне законопослушное мирное население, а кроме того, заодно, – студенты, «либералы», интеллигенты и прочие «неблагонадежные лица» независимо от вероисповедания – кто не успел скрыться. Если кого-то интересуют подробности, советую обратиться к упомянутому исследованию А.И. Солженицына «Двести лет вместе».

В обеих столицах и других городах, затронутых волнениями, действовала «черная сотня», терроризировавшая революционеров, интеллигенцию, студентов и прочее население. Черносотенный «Союз русского народа» был организован в Москве князем Волконским. Несмотря на свое «княжеское происхождение», по мнению С. Ю. Витте, «черная сотня» рекрутировала в свои ряды отнюдь не борцов за идею, – как сбившиеся с пути революционеры, – но всякое отребье, включая хулиганов самого низкого пошиба, погромщиков, убийц из-за угла. Слова либерального премьер-министра, который, безусловно, был противником революции, вполне соответствовали действительности. Так, 18 октября освобожденный из тюрьмы по амнистии в Москве Н.Э. Бауман – один из видных большевиков – был убит черносотенцем обрезком трубы. Черносотенцы при попустительстве полиции нападали на либеральных деятелей, совершали политические убийства, инициировали погромы.