Михаил Корабельников - Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс

И мы видим, что февральская революция в России произошла почти что целиком по сценарию Парвуса. Что это – опять гениальное предвидение или какие-то реальные действия, подтолкнувшие Россию к революции? В хронике событий самой Февральской революции эти действия явно не просматриваются. Разве что, на начальном ее этапе: хлебные бунты и демонстрации. Но все остальное было выполнено собственными руками. Нельзя же обвинить председателя Государственной Думы Родзянко или лидера фракции октябристов Гучкова, или осторожного генерала Иванова, или, наконец, самого государя Николая II, покинувшего свой командный пост в самый ответственный момент, в связях с Парвусом или германским генеральным штабом?

В мае 1915 года Парвус встречался с Лениным в Цюрихе. Содержание их беседы осталось неизвестным. Но о чем мог говорить «купец революции» с лидером самой радикальной революционной партии? О деньгах, конечно. Деньги – это не только кровь экономики, но движущая сила любого серьезного предприятия. Революционная партия всегда нуждалась в деньгах. Печатание газет, агитационных материалов и нелегальная доставка их в Россию, организационная работа, приобретение оружия, содержание явочных квартир, да и содержание самих революционеров – им ведь тоже нужно было на что-то существовать – на все это и многое другое требовались немалые средства, и трудности в добывании денег существовали всегда. Но немецкие деньги – дело рискованное. Нельзя революционеру позволить себе «измазаться о германский генеральный штаб». Потом никогда не отмоешься. Вполне вероятно, что «сговора» не произошло.

И Парвус стал действовать без оглядки на Ленина. С Лениным или без него, все равно – он выбьет державную спесь из Романовской шайки, уронит этот подгнивший плод на землю, покончит с имперской Россией путем революции. Это, возможно, главная цель его жизни. Для этого он и вступил во временный союз с Германией. Парвус издает журнал «Колокол», в котором отстаивает прогерманские позиции и в то же время обзывает шовинистами и прихвостнями буржуазии английских социал-патриотов. Это вызвало негодование Ленина, который назвал публикации «Колокола» «сплошной клоакой немецкого шовинизма», а сам журнал – «органом ренегатства и лакейства в Германии».

Но критика в адрес Парвуса идет ему на пользу. С одной стороны, журнал выражает открыто прогерманскую позицию самого Парвуса, что способствует укреплению доверия к нему в высших немецких кругах. С другой стороны, негодующих по поводу его, – Парвуса, – деятельности борцов с ненавистным царским режимом будет труднее заподозрить в получении от него немецких денег.

Однако это были не только немецкие деньги. Летом 1915 года Парвус создал в нейтральной Дании импортно-экспортное бюро, начавшее торговлю с фирмами воюющих и нейтральных стран. Это бюро покупало и перевозило через нейтральные страны металлы, зерно и продукты из России в Германию, технические приборы, химикалии, лекарства и другие товары, – вплоть до презервативов, – из Германии в Россию. В торговле с Россией контора Парвуса заняла монопольное положение. Часть товаров перевозилась по фальшивым декларациям и даже контрабандно. Работой фирмы руководили доверенные лица Парвуса Ганецкий и Скларц, проявляя недюжинный коммерческий талант и изобретательность, а сам Парвус оставался в тени. Деятельность фирмы позволяла совершенно легально аккумулировать в российских банках денежные средства для революции, вырученные от продажи неучтенных товаров. Оставалось только взять эти деньги и направить в нужное русло.

Это только одно из предприятий Парвуса, а всего их было несколько: коммерческих и некоммерческих, легальных и полулегальных, через которые он вербовал людей из социал-демократической среды и направлял их деятельность для пользы революции. У него было достаточно связей в Петербурге, особенно среди «межрайонцев» – людей инициативных и от партийной дисциплины свободных. Однако в целом по России связей было мало. Вот почему Парвусу было необходимо получить доступ к каналам массовой подпольной организации, имеющей свои ячейки в разных городах страны. Такой организацией, как он полагал, была фракция большевиков.

Возможно, Парвус и ошибался в оценке реального влияния из далекой Швейцарии лидера этой фракции Ленина на своих последователей в России. Война прервала многие связи островов русской эмиграции с «материком», и Ленин со своими немногочисленными сторонниками находился в Швейцарии почти в полной изоляции от событий, происходивших в России. Он занимался литературным трудом и мелкими склоками с отколовшимися от его партии группами, также будоражил своими максималистскими идеями швейцарскую социал-демократию. По существу, активно действовать он не мог и доживал свой революционный век в стороне от столбовой дороги истории. Зато ни разу не поступился принципами, в отличие от Парвуса, который принципами поступался, но делал дело своей жизни, в том числе – и немецкими руками.

Февральская революция 1917 года в России стала для Ленина и его товарищей полной неожиданностью. Но, как только стало известно о ней, встал вопрос о возвращении на родину. И тут, естественно, вступил в дело Парвус. Несмотря на свои бывшие расхождения с Лениным, он прекрасно понимал, какую бомбу грядущей революции, способную разрушить все устои, можно теперь отправить в Россию. Проблем с немецкими властями не было: они от того же Парвуса имели достаточно сведений о Ленине и его команде и высказали полную заинтересованность в их скорейшей отправке на родину с проездом через территорию Германии. Естественно, что возможное возвращение Ленина в Россию не вызвало восторга ни у Временного правительства, ни у представителей Антанты в Швейцарии. Тем быстрее следовало действовать.

Внешне все выглядело чинно и благородно, не подкопаешься. Саму идею возвращения через Германию в пломбированном экстерриториальном вагоне с последующим обменом эмигрантов на немецких военнопленных подал лидер меньшевиков Мартов, которого никак нельзя было заподозрить в связях с немцами. Далее швейцарские товарищи обнародовали ее в своем парламенте, а МИД Швейцарии обратилось по дипломатическим каналам к Германии, которая не стала возражать из чисто гуманных соображений. И все было организовано в идеальном немецком порядке. И даже представили так, будто сама инициатива отъезда эмигрантов исходила от швейцарских властей, а немцы лишь проявили добрую волю. Но то, как легко, без помех и бюрократических проволочек все это удалось, – кстати, Мартова и не взяли, он приехал позже с другой партией эмигрантов, – вызвало серьезные подозрения относительно сговора Ленина с немцами. Однако подозрения есть, а доказать нельзя. «Бомба» прибыла в Россию и устроила фейерверк уже при встрече на Финляндском вокзале. Далее все произошло приблизительно так, как написано в учебниках, с некоторыми подробностями касательно роли отдельных личностей, о которых мы взялись рассказать.