П. Реус - Загадочный камень царя Александра (об александрите, Александре II и не только о них)

Тут необходим комментарий. «Хúтники» или «хищники» (от слова « хúт а» – однокоренного со словами по хитить, хищение) – профессиональный термин уральских старателей, сохранившийся до нашего времени. Этим словом обозначают старателя, добывающего камни незаконным способом, то есть некого «браконьера» камня. Сразу надо отметить, что истинный хитник будет смертельно обижен, если вы начнете смешивать его с похитителями камнесамоцветного сырья на всех этапах добычи и переработки, которые существуют во все времена и на всех горнодобывающих и камнеобрабатывающих предприятиях.

Хитничество как социальное явление, как конфликт уроженца этих благословенных мест привыкшего подбирать буквально из-под ног то, что ему даровано природой, с государством, которое считает все природные богатства принадлежащими только ему, но часто не может толком ими воспользоваться, еще ждет своего исследователя. Мы же постараемся еще коснуться этой темы в специальном разделе, тем более что она является весьма животрепещущей, – в постсоветское время хитничество получило на Среднем Урале, да и не только на нем, небывалое развитие.

Вернемся к Кожевникову и истории открытия Изумрудных копей.

Как указывает В. Б. Семенов [84], слухи о находке необычных «зеленых камешков» распространились по Екатеринбургу и дошли до командира Екатеринбургской гранильной фабрики и Горнощитского мраморного завода Я. В. Коковина. Получив первые камни и с помощью аптекаря Гельма предварительно определив в них изумруды, Коковин 21 января (по старому стилю) 1831 года, взяв в помощь на фабрике девять рабочих с инструментом, выезжает на реку Токовую, на место, указанное ему Максимом Кожевниковым.

Уже 23 января они наткнулись на первую на Урале и в России изумрудоносную жилу в коренном залегании (к слову сказать, она оказалась одной из самых богатых за всю историю копей). С этого момента начинается отсчет сложной судьбы российского изумруда и александрита. Вот как сам Яков Коковин пишет об этом открытии («Открытие изумрудов на Урале». Донесение в департамент Уделов, 1831 год [101]):

«Первое открытие изумрудов в 1831 году 23-го генваря месяца лично мной (исправляющим должность командира Екатеринбургской гранильной фабрики, Горнощитского мраморнаго завода и главным мастером работ по оным производящегося, Коковиным) сделанное. Повод к тому следующий: крестьяне Белоярской волости, отыскивая смолистыя сосновыя пни, самосушник и валежник для извлечения смолы, один из них нашел между корнями вывороченнаго ветром дерева несколько не больших кристаллов и обломков зеленого камня, которыя и самое место найдения показал двоим своим товарищам. Все они копались в корнях, под корнями и нашли еще несколько кусочков из коих поцветнея взяли с собой в деревню, а потом привозили для продажи в Екатеринбург. Но как найденныя ими куски были верховыя, намытые из разрушившейся жилы до покрытия корнями дерева, подвергавшиеся всем переменам стихий, от чего потеряли свой природной свой цвет и совершенно тресковаты, то и относили их к худым аквамаринам (берилам), взяли за самую малую цену только для того, чтоб приносили им секретно лудшие. Между тем я был извещен от надсмотрщика моего о случаи найдения оных камней, с наименованием зеленоватых аквамаринов, которой чрез несколько дней по приказанию моему доставил мне малинькой кусочек того камня. Двадцати четырех летняя служба при Екатеринбургской каменорезной шлифовальной фабрике, всегдашнее обращение при добычах и обработке цветных камней доставили случай к опытному различию оных, и потому скоро заметил, что ископаемое сие не есть аквамарин, тяжесть и крепость несравненно превышает оной, отлом чище и стекловатея; при сравнительных пробах оказался крепче иностраннаго изумруда. Внимательныя сии сравнения допустили меня мыслить, что доставленной мне кусочек есть изумруд. Немедля беру рабочих людей с инструментом и еду на место найдения онаго. Снег и холод не могли препятствовать усердному розыску. Многия битыя шурфы… довели до жилы изумрудов, при преследовании оной найдено несколько кристаллов по сопровождающим породам болея уверивших меня, что это есть изумруды. Оставив команду к дальнейшему разведыванию, возвратясь в Екатеринбург из лудших приобретенных мне камней один огранил при фабрике, для опыту и представления благоусмотрению Его Превосходительству Г-ну Вице Президенту Кабинета Его Императорскаго Величества, где приглашенными ювелирами найден был действительным изумрудом. Кабинет Его Величества вследствие донесения моего предписал производить дальнейшия преследования и к приобретению сего драгоценнаго ископаемого усилить работы доставя к тому потребныя способы… Наступление весны, а с нею продолжительных и теплых дней поставили меня в совершенную возможность исполнить в точности волю Высочайшего Кабинета. На 8-ми верстном пространстве разведано и открыто ныне несколько жил заключающих в разных достоинствах и благонадежности изумруды».

Интенсивные работы по поиску новых жил вблизи первой выработки Кожевникова, которые под общим руководством Коковина проводили унтершихтмейстеры Налимов и Портнягин, сразу же дали неплохие результаты, были открыты еще несколько жил, «оказавшихся весьма богатыми» . Скоро Коковин высылает вице-президенту Кабинета Его Императорского Величества (далее Кабинет Е. И. В.) генерал-лейтенанту Н. И. Селявину, в чьем ведении находилась Екатеринбургская гранильная фабрика, подробный рапорт об открытии изумрудов и о проделанной работе:

«Ваше превосходительство, милостивый государь!

Честью и долгом настаиваю донести, что в 85 верстах от Екатеринбурга случайно найдено крестьянином Белоярской волости в корнях вывороченного дерева ископаемое, которое по приятному цвету тем крестьянином и двумя товарищами несколько дней преследовались, о чем вскоре дошло до сведения моего; я немедленно осмотрел место прииска и для отыскания жилы сделал надлежащие разведки… Найденные при разведке несколько кристаллов, хотя и не совершенно правильны, но можно отнести сие ископаемое к бериллам, и по цвету и красоте к изумруду…

Яков Коковин».

Рапорт сопровождался схематичной картой приисков, образцами горных пород и самих изумрудов, как в виде отдельных кристаллов и штуфов, так и одного ограненного на Екатеринбургской фабрике камня.

На рапорте Коковина Н. И. Селявин пишет: « Вложенное описание послать для прочтения Л. А. Перовскому, как любителю и знатоку подобных вещей, послав ему куска два штуфов».

Между тем, известие об открытии уральских изумрудов было воспринято в столице с огромным воодушевлением. Уже 26 февраля 1831 года министр императорского двора князь П. М. Волконский подал Николаю I докладную записку об открытии в России нового драгоценного камня, в которой говорилось: «Величина и прозрачность сибирских изумрудов служили надежным удостоверением, что сибирские изумруды по красоте своей и ценности займут не последнее место между камнями сего рода, находимыми в других частях света… После прошлогоднего открытия графом Полье алмазов, нынешнее открытие в Уральских горах настоящих изумрудов есть событие весьма достопримечательное сколько в отношении к науке, и следовательно к Отечественной славе, столько и потому, что сии драгоценные камни представляют новый источник государственного богатства…».