Николай Соколов - Саки. Книга вторая исторического романа «Скифы»

– За наказанием дело не станет! – сурово заметил отец. – Правда, я хотел оставить его присматривать за домом. Но так и быть, иди собирайся.

В этот осенний вечер Азам был самым счастливым человеком на свете. Он долго не мог заснуть, представляя, как его Аджам, приходит первым и все вокруг восхищаются не только конем, но и его хозяином. Особенно молодые девушки.

Бессонная ночь не прошла для юноши бесследно, уже к полудню он начал клевать носом. Заметив его полусонное состояние, Батах всю оставшуюся дорогу весело подтрунивал над племянником. Кинтас, наоборот, был сдержан и хмур. Он решил как можно быстрее встретиться с Таксакисом и все выяснить.

В Артан они приехали поздним вечером, и все же Кинтас, узнав, что алхонский алдар уже здесь, не стал откладывать разговора с ним. Тот принял двоюродного племянника Патриса настороженно. Но после того как архонский двар заявил, что не собирается оспаривать права его внука, суровые морщины на лице старика постепенно разгладились.

– …Мы с тобой самые его близкие родственники, – продолжал объяснять Кинтас. – Так кому как не нам позаботиться о судьбе ребенка.

– Меня радуют твои слова, – облегченно вздохнув, признался Таксакис. – Честно говоря, я побаивался, что ты будешь настаивать на своих правах стать алдаром. Боялся, потому что это могло привести к раздорам среди авхатов, которые сейчас совсем не нужны. А твое желание быть опекуном моего внука меня вполне устраивает. Есть, правда, одна загвоздка. Как ты знаешь, в последнее время Уазыр являлся правой рукой Патриса. Поэтому мне бы не хотелось его обижать. Как ты посмотришь на то, чтобы он стал твоим помощником, как и я?

– А каковы будут ваши права? – спросил Кинтас, испугавшись, что его сейчас облапошат. – Три опекуна – это может привести к постоянным недоразумениям…

– Не беспокойся! Мы будем иметь равные с тобой права только в вопросах объявления войны, заключения договоров о мире и союзах. В остальных делах принимать решения ты будешь единолично. Конечно, было бы хорошо, если, принимая их, ты учитывал мнение Уазыра, но я не собираюсь на этом настаивать.

Кинтас сразу понял, куда клонит тесть Патриса. Вероятно, алхонский алдар хотел быть полностью уверенным, что авхаты останутся надежными союзниками массагетов. Это обстоятельство позволяло архонскому двару с большим доверием отнестись к обещаниям Таксакиса. Тем более тот сам признался, что боится возникновения раздоров среди авхатов, это тоже могло служить для Кинтаса дополнительной гарантией.

Но внук Уасби не стал торопиться с окончательным одобрением их договоренностей, сославшись на то, что ему хотелось бы все еще как следует обдумать.

– Разумеется! – поспешно согласился Таксакис. – Тем более что мне тоже предстоит не простой разговор с Уазыром. Главное, что мы в принципе договорились и поняли друг друга. А детали можно оговорить позже. Время у нас еще есть.

Возвращаясь в свой лагерь, разбитый на восточной окраине селения, Кинтас пришел к выводу, что в сложившейся ситуации алхонскому алдару можно доверять. О чем он заявил Батаху, который был очень недоволен, услышав условие Таксакиса о трех опекунах.

– Утверждать опекуном Уазыра, даже с урезанными правами ни в коем случае нельзя, – сильно горячась, стал настойчиво возражать хамихатский двар. – Он слишком упрям и заносчив, чтобы так просто уступить тебе власть. Предполагаю, что, став опекуном, этот мерзавец сразу же захочет уравняться с тобой в правах.

– Ну, это у него не пройдет! – заверил его решительно архонский двар. – Если Таксакис хочет, чтобы его внука избрали алдаром, ему придется урезонить двоюродного брата. Я не потерплю двоевластия.

Следующий день Кинтас, как намечал, посвятил встречам с дварами. Многие из них согласились поддержать его как опекуна сына Патриса, хотя считали, что избирать алдаром ребенка сейчас очень опасно. Такого же мнения придерживались хамихатские двары, собравшиеся в шатре Батаха. Внуку Уасби пришлось их долго убеждать, что только так можно избежать раздоров среди авхатов. Но большинство дваров так и остались при своем мнении.

К вечеру от всех этих встреч и разговоров у Кинтаса разболелась голова, и он решил пораньше лечь спать. Завтра должны были состояться похороны, и ему хотелось как следует отдохнуть и выспаться. Но только он задремал, как его разбудил взволнованный Батах. Тому полчаса назад стало известно, что двары катиаров не только отказались приехать на похороны, но и не собираются являться на собрание.

– …Ты понимаешь, что это значит?! – брызжа слюной, спросил он загадочно.

– И что?.. – поинтересовался не совсем еще проснувшийся Кинтас.

– То, что в отсутствие катиаров, чтобы стать алдаром, тебе нужна поддержка всего лишь нескольких хонских дваров. Причем их голоса у тебя уже есть!

После чего он стал торопливо перечислять имена дваров, которые обещали внуку Уасби свою поддержку. На самом деле их выходило даже больше, чем требовалось для победы. Смущало только то, что сразу после избрания ему придется столкнуться с серьезными проблемами. Особенно беспокоило Кинтаса, что сторонники сына Патриса могли вообще отказаться признавать его алдаром.

– Давай поступим так… Я не хочу прослыть в глазах Таксакиса и его сторонников обманщиком, поэтому сам не стану настаивать на избрании меня алдаром. Но и отказываться, если так решит большинство дваров, обещаю, не буду… Так что действуйте!

Похороны зятя произвели на Таксакиса тяжелое впечатление. Одно дело, когда хоронят старика, пожившего на своем веку, и совсем другое молодого – кому жить да жить. Но боги часто поступают иначе, лишая человека жизни в рассвете сил, и с этим ничего не поделаешь, приходится смириться.

Однако, несмотря на волю богов, на этот раз алхонскому алдару было как-то не по себе. Возможно, причиной тому являлась неопределенность, которую породила преждевременная смерть Патриса. Именно об этом он думал, стоя над могилой зятя и в последний раз всматриваясь в черты его лица, очищенного от воска, который все это время предохранял умершего от тления.

Слуги уложили в прямоугольную яму последние вещи, предназначавшиеся хозяину уже в той, другой жизни, и стали закрывать ее накатом из бревен. После чего к могиле подошел Уазыр, распоряжавшийся на похоронах, и первым бросил горсть земли, прощаясь с алдаром. За ним к последнему пристанищу вождя потянулись авхатские двары, а молодая вдова, дочь Таксакиса, опять разрыдалась. Отец поспешил увести ее от могилы. Вчера ему с большим трудом удалось отговорить Ахус от желания последовать за мужем. Сегодня она опять заговорила о смерти.

– У тебя маленький сын и ты не имеешь права так поступить! – напомнил он ей строго.