Сергей Баранов - Путь. Поиск Истины в Мире Лжи

Мысленно я готов был ко всему, хотя перспектива уехать назад меня не радовала. Тогда вера в учителя во мне еще жила, невзирая на противоречия, фальшивую улыбку, шелковые костюмы, рубашки и галстуки из Беверли-Хиллз, золотые перстни и медальоны, заграничные путешествия по несколько раз в год в сопровождении свиты своих секретарей, еженедельные поездки в Лос-Анджелес с понедельника по четверг в собственном «мерседесе» на закупку нового барахла и все остальное, что мало напоминало мне о том, для чего я присоединился к школе.

В таком состоянии сама по себе нелегкая работа становилась невыносимой. Чего-то хорошего ожидать, казалось, было неоткуда, и порадовать душу было тоже нечем. Но у судьбы были свои планы, о которых мне предстояло узнать.

На одном из школьных событий я обратил внимание на одну женщину, которая появлялась там редко, так как работала за пределами Аполо. Обменявшись приветствиями, мы завязали разговор. Мне понравились ее зрелость, дружелюбие и внешний вид. Разыскав ее телефон, я позвонил и на ломаном английском предложил встретиться. Она согласилась, и мы увиделись через несколько дней у фонтана в розовом саду, где я трудился с утра до ночи, практикуя «свой дзен». Наши встречи были легкими. Ее не только не смущало мое плохое знание языка и русско-английский словарь на свиданиях, но даже веселило. Я рассказывал ей о своей жизни, о том, как нашел школу, о своей тяге к знаниям, и всем, что мог выразить. Через какое-то время она предложила переехать к ней в дом, а спустя несколько месяцев я сделал ей предложение. Она была в шоке, но согласилась подумать.

Прошло еще какое-то время, и мы поженились. Она нравилась мне как женщина и как человек. Началась новая жизнь, на сей раз уже по-американски. Я учил язык, подрабатывал, где мог, не выезжая в город. Моя жена к моменту нашей встречи провела в школе гораздо больше времени, чем я, поэтому я надеялся, что смогу лучше и глубже понять учение. Но по мере того, как мой английский совершенствовался, я больше узнавал не только об учении, но и обо всем остальном, что происходит в организации, умело завуалированной под школу Четвертого Пути.

Вскоре у нас начались проблемы, причиной которых была ее фанатичная вера в учителя, которую я невольно подрывал своими сомнениями и вопросами. Это создавало непреодолимый барьер между нами. Учитель считался фигурой неприкосновенной, и любые вопросы, касавшиеся школы или его самого, были запрещены. Любые негативные разговоры об учителе рассматривались как сплетни – здесь существовали свои строгие негласные правила поведения. Информация, указывавшая на степень злоупотребления им властью, редко достигала студентов. Она строго контролировалась, a любая критика учителя быстро и эффективно подавлялась. Запрещены были контакты и с бывшими членами школы. Проступки учителя всегда интерпретировались в наиболее выгодном для него свете под лозунгом «все, что он делает, это на благо нашего духовного развития».

Сектантская идея «они против нас» была главной составляющей школьной доктрины. Тех, кто не был членом группы, уничижительно называли «люди из жизни» – они считались «спящими машинами» и «пищей для Луны». Идею об органической жизни на земле как о пище для Луны высказал некогда Г. Гурджиев, проверить которую возможным не представлялось, оставалось только верить в нее.

В учении о Четвертом Пути существует постулат о том, что, выражая негативные эмоции, мы якобы теряем энергию, которая необходима для работы над собой. В школе этой идеей злоупотребляли: любая критика учителя рассматривалась как выражение негативных эмоций, а статус «хорошего студента», приобрести который стремился каждый, был несовместим с какой-либо критикой учителя и его учения. «Хорошие» студенты были той группой, которая выражала «правильные» мысли и поддерживала установленный порядок вещей, удобный учителю. Несмотря на то что пробуждение совести человека в школе было неким идеалом, к которому должен стремиться каждый, ведь, согласно теории Гурджиева, совесть – некая движущая сила, которая ведет человека к осознанности и самосовершенствованию, – на самом же деле здесь ее подавляли, потому что это препятствовало продолжительному «промыванию» мозгов.

В школе же та личность, с которой человек приходил, считалась ложной, а личность студента – истинной. Так было во всем. Умным в пример ставили дураков, назначали их на руководящие должности. Сошедших с ума возводили в ранг «людей в сущности», при этом напоминая слова Христа: «ЕСЛИ НЕ БУДЕТЕ, КАК ДЕТИ, НЕ ВОЙДЕТЕ В ЦАРСТВИЕ НЕБЕСНОЕ». Буквальные интерпретации слов Христа приводили к тому, что пятидесяти- и шестидесятилетние женщины заплетали косички, одевались в нелепые платьица и бегали вокруг, всем улыбаясь. Они становились «детьми», так и не поняв эзотерический смысл.

Сначала я смотрел на все это с удивлением, потом с отвращением, а затем и с состраданием. Но сочувствовал я несчастным, наивным, обманутым людям, при этом все больше и больше ненавидя мракобесие, которое называлось «учением». Таким образом, Содружество по сути своей являлось сказочным королевством кривых зеркал, в котором «просветленный» богач и продажные прислуги разделяли и властвовали.

О подавлении негативных эмоций скажу только, что именно с этим я связывал психические заболевания, нервные срывы, депрессии и самоубийства в Аполо. Здоровая психика человека подвергалась насилию, при этом нарушая естественный баланс и гармонию человеческого существа, основанного на здравом смысле, морали и совести. Это приводило его к психическим расстройствам, смятению, страху и чувству вины. Человек начинал бояться проявлений в себе критической мысли, а, следовательно, и самой правды. Вместо того чтобы адекватно и естественно реагировать на ситуации, он пытался всегда оставаться позитивным, чем наносил своей психике еще больший вред.

Развитие сущности человека, или же его индивидуальности, на мой взгляд, – это совокупность мышления, чувств и действий. Ее формирование происходит в процессе духовного созревания человека, опирающегося на моральный кодекс, состоящий из нравственных принципов, постоянное соблюдение которых укрепляет его характер. Следовательно, развить в себе индивидуальность означает просто быть собой и следовать своей совести и пониманию.

О самом учении учителя, которого в случае профессиональной диагностики без труда определили бы и непременно увезли в «палату номер шесть», говорить можно долго, но в целях экономии внимания и времени читателя приведу только один пример «непревзойденного сознательного существа». Он скажет о многом.

Невероятные интерпретации учителя одних людей поражали, других очаровывали своей абсурдностью. Одной из таких было объяснение рисунка на стене древней пещеры во Франции. Бык с шестью кусочками фекалий, в которых учитель каким-то образом увидел неоспоримое подтверждение своего псевдоэзотерического, бредового учения. Принять его на веру мог только сумасшедший, ведь единственное, что можно сказать о подобном «художестве», – «бычье дерьмо» в прямом и переносном смысле. Конечно, «пиджачники» в древних пещерах никогда сами не были, видимо, боялись запачкаться, но, тем не менее, не побрезговали использовать иллюстрации, сделанные другими людьми, на поборах (так я называл школьные встречи). От человека, который называет себя «самым ярким светом после Христа за последние две тысячи лет», я ожидал большего.