Николай Морохин - Град Камен. Путешествие в Китеж

Но в таком случае тут же встают другие вопросы: кто эти самые «мы», которые создали рукопись, когда, почему она такая?

Чтобы ответить на них, серьезный исследователь должен для начала собрать все источники – списки загадочной книги.

Известно, что самый первый из них был опубликован в 1862 году исследователем фольклора и старинных рукописей Павлом Бессоновым в «Приложениях» к четвертому выпуску «Песен, собранных П.В. Киреевским». Рукопись, которая была там напечатана, принадлежала все тому же уроженцу Семенова Степану Прохоровичу Меледину. В 1886 году фрагменты книги напечатал в своем «Нижегородском летописце» журналист Александр Серафимович Гациский: ему скопировали текст где-то недалеко от Светлояра, скорее всего, в деревне Шадрино.

Из исследований 30-х годов можно узнать, что новых, не опубликованных никем рукописей с тем пор появилось еще десять. Они – «в Публичной библиотеке в Ленинграде», в Историческом музее в Москве, а они попали туда из-под Ярославля, из Семенова и из окрестностей Светлояра.

Семь «Летописцев», как сообщил мне замечательный нижегородский архивист и краевед Борис Пудалов, хранится сейчас в Нижнем Новгороде. Два – в Нижегородской областной универсальной научной библиотеке имени Ленина. Остальные – в Государственном архиве Нижегородской области. Из них три подшиты в «Дело об уничтожении часовни, построенной без разрешения начальства, и об опровержении летописца об этом озере и граде Китеже». Все попавшие в руки архивистам «Китежские летописцы» написаны аккуратными почерками, о которых специалисты говорят, что они принадлежат людям XVIII и начала XIX века. Переписчики пытались воспроизвести, как умели, древнюю каноническую графику – устав. Но рука торопилась и невольно выдавала другую эпоху.

Студент-филолог первого курса, если он, конечно, ходит на лекции, а не отдает себя всецело участию в художественной самодеятельности или флешмобах, назовет в «Китежском летописце» признаки сразу нескольких жанров древнерусской литературы и их стилей. Князья Георгий и Мстислав, как подобает персонажам их круга, произносят образцовые, длинные, полные банальной значительности речи, «слова», обращенные друг к другу. Именно так должен вести себя в древнерусской литературе положительный герой. Он должен говорить о принципах жизни во имя Бога и Отечества. В связи с князем Георгием и его родителями не раз повторяются слова «святой», «благочестивый» – все это черты жития. С ними соседствуют приметы воинской повести: описываются сражения с врагом, гибель героев, постройка крепости. Легко найти и приметы жанра поучения: книга наставляет, как должно жить честному человеку. Ну и, разумеется, бросаются в глаза пресловутые «точные даты»: все правильно, книгу так и называют «Летописцем».

Исследователем, который ее осмыслил, стал Василий Комарович – ленинградский литературовед. Собственно, говоря о 30-х годах, я привожу опубликованные им данные.

Родился он в первый день 1894 года в Нижегородской губернии, в селе Воскресенском, в двух десятках верст от Светлояра, в семье врача-окулиста земской больницы – человека для этих мест приезжего. Отец Леонид Васильевич приехал в село после столичного университета в 1885 году и оставил там о себе самую добрую память: он сумел победить главную причину слепоты у местного населения – трахому, для этого организовал поголовный осмотр местных жителей, приобрел для больницы глазной инструмент, создал операционную комнату, провел массу офтальмологических операций. Он работал в селе до 1896 года, а потом был переведен в губернскую больницу, стал доктором медицинских наук и все равно часто приезжал в Воскресенское.

Можно предположить, что в детские годы Василий Комарович постоянно слышал рассказы о чудесном граде Китеже, ведь легенда – поистине главная достопримечательность Поветлужья.

Становясь старше, человек все реже думает о том, что волновало его в детстве, о тайнах, которые он хотел тогда разгадать. Но бывают люди иного склада – для них такие тайны становятся частью жизни, смыслом работы. К таким людям наверняка относился и Василий Комарович. В 1912 году он окончил нижегородскую гимназию и уехал в Петербург – учиться на историко-филологическом факультете университета. В 1917 году выпускника оставили там работать на кафедре русской литературы. В начале 20-х годов Комарович ненадолго вернулся в Нижний Новгород и в незадолго до этого созданном университете вел древнерусскую литературу, читал лекции по классицизму, творчеству Пушкина, Гоголя и Достоевского.

Имя писателя из Нижнего Новгороде Николая Кочина, пожалуй, уже подзабыто. Он был молодым человеком «от сохи», из маленькой, наполовину мордовской деревни на юге губернии. В 20-х годах как крестьянский сын поступил в университет, учительствовал. И вскоре написал роман «Девки», разумеется, про «сложные процессы», происходившие в современном ему селе. Эту книгу критика встретила тогда одобрительно и определила ей место где-то не особенно далеко от «Тихого Дона». Нет, я не к тому, что время все расставляет на свои места. Иногда оно этого не делает, и мы забывает и теряем в прошлом что-то очень важное… Так вот, подзабытого писателя я вспомнил в связи с его другой повестью – «Нижегородский откос». Там можно найти фигуру преподавателя литературы Мошкаровича. Имя – Василий Леонидович – совпадает. Главный герой книги Семен Пахарев (говорящая фамилия – прямо как в пьесах Сумарокова!), поступив в университет, слушал его лекции. Но они казались ему слишком «научными», оторванными от жизни. Цитирую: Мошкарович, «уже будучи тридцатилетним, заявил о себе интересными исследованиями о Гоголе и Достоевском. Одевался он изящно и никогда не позволял себе входить в аудиторию в шубе и в шапке, как другие. Произносил свои изысканные речи с чуть-чуть аристократической надменностью, избегая низких слов и просторечных выражений. Читал он очень содержательно и очень интересно». Однако профессор был объектом насмешек студентов. Один из них произносит издевательскую тираду: «Многоуважаемый Василий Леонидович! Не находите ли вы, что необыкновенное новаторство в современной поэзии далеко оставило за собой простенькие и общедоступные глагольные рифмы Пушкина и его примитивные ямбы». Изображен в повести Мошкарович без малейшей симпатии. Ничего не поделать: на всех угодить трудно. Комарович действительно сложился как настоящий академический ученый, который не делал, вероятно, скидки на запросы аудитории и хотел, что слушатели тянулись к его уровню.

В 1922 году Комарович уехал в Петроград. Он вернулся в столичный университет, а еще преподавал в Институте истории искусств. Затем ушел исключительно в научную работу. Большинство трудов Комаровича – о классиках русской литературы XIX века. Надо признать честно: эти работы сейчас не вспоминают – исследователей, писавших о Пушкине и Достоевском, в ХХ веке были тысячи. Еще Комарович участвовал в составлении картотеки Древнерусского словаря в Институте языка и мышления АН СССР, с 1934 года сотрудничал с отделом древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР. И все эти годы занимался поиском источников, связанных с Китежской легендой, обстоятельно изучил ее различные варианты и историю возникновения – благо возможности столичных библиотек и архивов это позволяли тогда делать. В 1936 году В.Л. Комарович защитил по этой теме докторскую диссертацию, которую в том же году издал в виде монографии «Китежская легенда. Опыт изучения местных легенд». Это было действительно первое исследование, написанное на самом широком круге материала: исторического, фольклорного, этнографического… Она ответила на многие связанные с легендой вопросы, позволила датировать время ее оформления, послужила фундаментом для дальнейшего исследования. И к сожалению, стала последней большой законченной работой ученого: он умер во время блокады Ленинграда 17 февраля 1942 года.