Николай Морохин - Град Камен. Путешествие в Китеж

Его книгу никак нельзя назвать легким чтением. Не каждому хватит терпения разобраться в доводах, которые Комарович приводит в своей монографии: мало кому из нас знакомы источники, с которыми он работал, упомянутые исторические персоналии.

В нижегородской фольклористике дело хорошего тона – сказать: «еще Комарович писал», «по мнению Комаровича». Но на самом деле большинство исследователей его монографию даже не открывали. Или подержали в руках, полистали, но до штудирования дела так и не дошло. А идеи этой книги… Да они как-то на слуху.

Комарович опубликовал один из списков, скрупулезно пометив, где и в чем от него отличаются другие списки. Разница оказалась совсем небольшой – переписчики старались воспроизвести то, что они видели, не вмешиваясь в текст, не правя его, разве что теряя или искажая какие-то слова иногда. Ученый описал внешний вид рукописей. Толстая голубовато-серая бумага. К счастью, в прошлом на листах ставили водяные знаки с местом и годом выпуска. Так вот, самая ранняя из прочитанных дат – 1781 год и самая поздняя – 1807-й, замечен был и оттиск головы медведя – с герба Ярославля.

Ученый нашел тексты-первоисточники, из которых складывался «Китежский летописец», и сумел назвать время его появления. Он отнес истоки рукописи не к XIII, а лишь к XVI веку. В ту пору, как он утверждает, в городецкой Иониной пустыни был переработан летописный отрывок под 1164 годом о том, как строился этот монастырь Андреем Боголюбским. В новом варианте этот князь был заменен Георгием Всеволодовичем. Городчане симпатизировали Василию Шуйскому, который стал царем, и в 1609–1613 годах сложилась новая редакция отрывка: владимиро-суздальский Георгий Всеволодович там назывался родоначальником Шуйских. Это было неправдой. Но «возвышающий обман» явно доставлял удовольствие читателям. К одной легенде присоединилась другая – о Светлоярском озере, под которым, как считал Комарович, имели в виду озеро Святое – оно находится в самом Городце. Так родился «Летописец об убиении Георгия Всеволодовича». Другими источниками «Летописца» стали созданные в Заузольском Спасо-Раевском монастыре между 1702 и 1713 годами «Послание к отцу от сына из оного сокровенного монастыря, дабы о нем сокрушения не имели и в мертвы не вменяли скрывавшегося из мира» и «Повесть о сокровенном монастыре». В них содержалось глухое воспоминание о татарском набеге в 1408 году на Заузолье. Этим словом в окрестностях Нижнего Новгорода называют земли, которые лежат к северо-западу от впадающий в Волгу Узолы. Между прочим, в первых вариантах романа «В лесах» своих героев Павел Мельников называл именно заузольцами.

Тема набега соединилась с апокрифом о «земном рае». А в 80 – 90-х годах XVIII столетия заузольская «Повесть» и городецкий «Летописец о убиении» сложились в «Китежский летописец». Его составили старообрядцы, относящиеся к секте бегунов в окрестностях Ярославля – в селе Сопелки.

Вот так, собственно, и завершилось строительство «сокровенного града».

Ну а моя скромная задача состояла в том, чтобы сказать об этом осторожно. Еще не хватало вдаваться в подробности. Требовалась мера. Моя книга должна читаться легко. Она – для тех, кому нужны выводы. А специалист все равно обратится к первоисточнику. Или сделает вид, что к нему обратился?

Не простое это озеро, нет, не простое!..

Под водой его, на глубине неизмеримой, город сказочный стоит. А в город тот ход имеется. В прежние времена жил в нашей деревне старый человек по имени Герасим. Так вот он давным-давно, когда мы еще девчонками были, рассказывал, что в город тот в горе ход есть. Гора-то, мол, раздвигается, и можно идти по нему хоть пешему, хоть конному. Да что там конному, на груженых подводах в город проедешь!

Он, Герасим-то, говаривал, что сидел как-то раз утром на низком берегу Светлояра, напротив гор, да посматривал на ту сторону, где горы-то. И вот видит: к горам лошадей много-много, целый обоз держит путь. Каждая повозка доверху груженная мешками с зерном да свечами. Мешков-то много, а уж свечей – и того более… И кони только белые…

Вот подъехали они к этой горе, а она тут же раздвинулась как-то. И тут же весь обоз скрылся в горе, будто его и не бывало.

Книга об озере Светлояр должна быть с фотографиями. Это Олег Алексеевич повторил несколько раз.

Понятно, что добросовестно отщелканные пейзажи Светлояра – это, конечно, то, что требуется. Но – ведь совсем не то. Такое каждый увидит, кто приедет на озеро.

Были несколько свободных дней в майские праздники. И мы решили поехать в Ярославскую область. Не сказать, что исключительно ради пары снимков. Всегда интересно видеть, как живут соседи, погулять по другим городам, а особенно по городам с такой глубокой исторической памятью, как в этих местах.

Слушал вечером рассказы моего ярославского приятеля, листал книги об этом крае. И наткнулся на черно-белый снимок огромного бетонного памятного знака, стоящего на краю поля. Из подписи следовало: так отмечено место гибели русского войска во главе с Юрием Всеволодовичем.

– А где это?

Мой приятель пожимал плечами. Сить течет за Волгой, за Рыбинском. И впадает она не в саму в Волгу, а в водохранилище. Раньше впадала в Мологу. Но скажите сегодня это слово в Ярославле – и увидите, что во многих собеседниках оно разбудит самые сложные чувства.

Молога – маленький уездный город, затопленный при строительстве Рыбинской гидроэлектростанции в начале 40-х годов. Вам расскажут о том, что в жаркое лето поднимаются из воды камни этого города. Что те, кто его помнит, чье детство прошло там, в засушливые годы бывали на этих камнях, бывали на том месте, где лежат их предки.

Река Молога текла мимо города, и к нему когда-то приходили из Рыбинска небольшие пароходы.

Сить – это там. А памятник – тоже.

Сказать честно, я внутренне готовился к тому, что мы будем искать это место.

Даже пролистал путевой очерк побывавшего в этих местах нижегородского журналиста конца XIX века Александра Гациского. Но это не очень помогло.

Гациский – один из редакторов первой в городе газеты «Нижегородские губернские ведомости», создатель губернской ученой архивной комиссии и составитель уникального справочного издания «Нижегородка» с массой любопытных материалов об истории края, – был интереснейшей фигурой в жизни Нижнего Новгорода. Журналист прошел пешком в Поволжье сотни верст по следам замечательных людей и памятных событий прошлого. Он был в вотчинных деревнях и селах князя Пожарского и записывал там отголоски воспоминаний о Смутном времени. А здесь, между Волгой и Мологой, Гациский искал место роковой битвы на реке Сити, где полегло русское войско.