Юрий Емельянов - США – угроза миру

Диккенс замечал: "Не берусь судить, какой грозный смысл таился в словах этого жителя красных лесов, – знаю только, что все остальные пассажиры с восхищением и ужасом взирали на него. Баркас вскоре вернулся к причалу, и нас избавили от всех "пионеров", каких лаской или таской удалось убедить сойти на берег".

Если такое раздражение и такой поток агрессивных речей вызывали у пионера Запада свои соотечественники, то не трудно представить себе, как кипели у него страсти при встречах с людьми иной культуры и расы, которых, по его мнению, "напихали через край". Как писали Морисон и Коммаджер, в Техасе постоянно вспыхивали "конфликты с мексиканскими гарнизонами, гордые офицеры которых возмущались грубым юмором поселенцев и их неукротимым индивидуализмом". К тому же среди новых колонистов, по словам двух историков, все чаще появлялись "сорви-головы… , вроде братьев Бауи, контрабандистов работорговли, Дэви Крокетта, Сэма Хьюстона…, которые покинули свой родной край и тем самым принесли ему лишь благо".

Конфликт между американскими жителями Техаса и правительством Мексики произошел в 1835 году, когда президент А. Лопес де Санта-Ана провозгласил новую конституцию страны, ограничивавшую права отдельных штатов. В ответ колонисты подняли мятеж, создали временное правительство и изгнали мексиканский гарнизон из Сан Антонио. Так американцы вновь после заговора Гордона прибегли к имитации революции для проведения подрывной деятельности против суверенной страны.

Для подавления мятежа чужеземцев, вторгшихся на территорию Мексики, президент Санта-Ана лично возглавил поход в Техас во главе 3 тысяч солдат. Мексиканские войска осадили форт Аламо, в котором засело 200 американцев. 6 марта 1836 года Санта-Ана взял штурмом Аламо. Все защитники были или убиты, или перебиты после взятия в плен.

Тем временем американцы провозгласили независимость республики Техас и приняли флаг с белой звездой. Войско Санта-Аны продолжало наступать, но 21 апреля 1836 года попало в засаду. Американцы с криком: "Помним Аламо!" разгромили мексиканцев, а Санта-Ану взяли в плен. После этой победы американцы приняли конституцию Техаса, легализовали рабовладение, избрали Сэма Хьюстона своим президентом и послали в Вашингтон представителя, который просил принять Техас в США.

Однако приему Техаса в США воспротивились северные штаты. К этому времени в составе США имелось 13 рабовладельческих и 13 "свободных" штатов. Вступление Техаса в США нарушило бы равновесие между промышленным Севером и плантаторским Югом. 1 ноября 1837 года законодательное собрание Вермонта приняло резолюцию, в которой решительно осуждались планы принятия в США "любого штата, конституция которого допускает рабовладение". В свою очередь законодательное собрание Алабамы 25 декабря 1837 года приняла резолюцию, в которой указывалось: "Достаточно взглянуть на географическую карту, чтобы убедить самого поверхностного наблюдателя в том, что нарушение равновесия создает крайний северо-восток. Равновесие было бы восстановлено, если бы был аннексирован Техас".

Между тем положение техасских сепаратистов было уязвимым. Хотя Мексика и Техас заключили перемирие, в Мехико не признали независимости самозванной республики. В то время как число белого населения Техаса составляло немногим более 50 тысяч, во всей Мексике проживало около 7 миллионов. Мексика в любой момент могла атаковать сепаратистов и подавить их мятеж. Поэтому американцы в Техасе прилагали усилия для того, чтобы США присоединили к себе "республику Одинокой Звезды".

Однако в ходе кампании по выборам президента США 1844 года вопрос о присоединении Техаса вышел за рамки дискуссии о равновесии между "свободными" и рабовладельческими штатами. Кандидатом на пост от демократической партии стал Джеймс К. Полк, который требовал овладения Орегоном и Техасом. В стране велась шумная кампания, в ходе которой призывали аннексировать Техас и установить границу на северо-западе по 54 параллели и 40 градусу, то есть до границы с русской Аляской, что отделило бы Канаду от Тихого океана. Таким образом, не исключалась возможность войны против Мексики и Великобритании. В обстановке милитаристского и шовинистического угара Полк был избран 11-м президентом США (1845 – 1849). За день до истечения срока своих полномочий президент Тайлер направил в Техас курьера с посланием. В нем сообщалось властям "республики Одинокой Звезды", что требуется лишь их согласие на то, чтобы стать новым штатом.

Ю. Мельников писал: "Именно в это время в США был сформулирован и произнесен знаменитый лозунг о "предопределении (манифесте) судьбы" ("Manifest Destiny"). Хотя философия "предопределения" складывалась постепенно на всем протяжении первой половины XIX века, этот лозунг был впервые употреблен летом 1845 года редактором "Демократического обозрения" Дж. Салливеном в связи с требованием аннексии Техаса. Согласно приверженцам теории "предопределение судьбы", возмужалый американский народ обратил свое лицо "в сторону взошедшего солнца. Часть американцев приобрела с помощью справедливых переговоров законные владения в Техасе; другие прошли пустыни и пересекли горы, чтобы добывать пушнину и заниматься честной торговлей. Но их права были высмеяны и их флаг оскорблен некомпетентными и бесчестными мексиканскими властями… В таких обстоятельствах молчание было позором, мир – глупостью, аннексия – добродетелью".

Хотя пастор Уилбур говорил в проповедях, что "вся эта болтовня про судьбы наполовину от невежества, а наполовину от рома", американский историк М. Курти писал: "К 1850-м годам "предопределение судьбы" стало частью американского патриотизма, литературы и фольклора, политической философии и идеалов".

Идея "предопределения судьбы" захватила и Джеймса Полка. Накануне своей инаугурации он заявил своему военно-морскому министру, что одной из его целей является завладение Калифорнией. Видимо, захват Техаса его уже не заботил, поскольку это успел сделать Тайлер. Морисон и Коммаджер так характеризовали положение в тогдашней Калифорнии: "Положение в Калифорнии было похожим на то, что существовало в Техасе 10 лет назад. Правда, здесь "кочегаров" (так презрительно называли американцы мексиканцев. Авт.) и "гринго" (презрительная кличка для североамериканцев, которую использовали латиноамериканцы) было более или менее поровну: по семь тысяч на каждую группу. Кроме того, имелось около 3 тысяч крещенных индейцев. Между этими группами существовал обычный антагонизм. Американцы считали мексиканцев ленивыми, инфантильными и трусливыми; мексиканцы ненавидели пришельцев за их грубость, алчность и нецивилизованность. По мере того, как число американцев возростало, а мексиканцев – не увеличивалось, мятеж стал неизбежным".