Алексей Кара-Мурза - Знаменитые русские о Флоренции

Шереметев был торжественно встречен мальтийскими рыцарями в Валетте и имел переговоры с Великим магистром Раймундом Переллос-Рокафуллом, наградившим посла русского царя Мальтийским крестом.

22 мая русская делегация вернулась морем в Неаполь, откуда Шереметев ездил на побережье Адриатики в Бари на поклонение святым мощам Святителя Николая Чудотворца, и июня Шереметев снова был в Риме, виделся с Папою (у которого получил ответные грамоты русскому царю и австрийскому императору Леопольду) и 15 июня выехал в обратный путь на север в направлении Венеции и Вены.

22 июня 1698 г., «на осьмой день» пути от Рима, Шереметев прибыл в столицу Великого герцогства Тосканского, где делегация остановилась на одном из постоялых дворов. Той же ночью к Шереметеву прибыл посланец от Великого герцога, прослышавшего о приезде во Флоренцию именитого «московита»: «И того же вечера, о приезде боярском сведав, грандъдюк прислал к боярину часу в третьем ночи аббата, патера Франциска».

Борис Петрович Шереметев

В «Записках» Шереметева приводится витиеватое обращение аббата Франциска к послу московского государя:

«Пресветлейшаго и державнейшего великого государя, его царского пресветлаго величества Московского и иных премногих и преславних государств автократора и императора, ближний боярин и наместник вятский Борис Петрович Шереметев, и войск его великий генералиссимус, прислал меня до знатнейшей особы вашей пресветлейший грандъдюк Флоренский Козмус Третий де Медицис, повелел тебя спросить о здоровье и через меня, нижайшего своего раба, предпосылает тебе свое поклонение. Радуется же тому немало, что дождался в свое государство Вашу милость, такова приятного гостя, точию о сем скорбит, что, не сделав о себе известия, к нам благоволил прибытии без учинения всякой подобающей твоему славному и высокородному имени чести; однакож и то рассуждает, что знатнейшая твоя особа учинити то благоволила по своей воле, и приписует то мудрым твоим поступкам. А мне приказал служить твоей милости и каретами своими со служителями и скороходами, и, где угодно, изволь в них ездить. Притом же просил его светлость о том, чтобы, где Ваша милость изволит сам, видеться с его светлостию грандъдюком».

В те годы Великим герцогом Тосканским был уже немолодой Козимо III Медичи (1642-1723) – ревностный католик, но малоспособный политик, чье государство находилось в упадке. Более двадцати лет назад он развелся с Маргаритой-Луизой Орлеанской (на ней, как мы помним, он готовился жениться во времена посольства Лихачева к его отцу), которая скорее предпочла уйти в монастырь, чем жить с опостылевшим супругом. Когда же, спустя несколько лет, Козимо попросил француженку возобновить брак, та гордо ответила: «Не проходит часа или дня, чтобы я не желала, чтобы Вас кто-нибудь повесил… Мы оба скоро отправимся в ад, и мне еще предстоит мучение встретить там Вас…»

Великий герцог Тосканский Козимо III Медичи

На следующий день по приезде Шереметев с братьями Василием и Владимиром в двух присланных Великим герцогом экипажах и в сопровождении аббата Франциска и бегущих впереди карет «скороходов» отправился осматривать город.

«Флоренция – город великий, больше Венеции, – читаем в «Записках» Шереметева. – Палаты в нем деланы особливым строением, и не так, как в Римской и Венецианской областях. Сквозь город Флоренцию течет великая река, называемая Арно, через ее четыре моста великие с разными фигурами. Флоренский грандъдюк есть дедичный [наследственный] князь и самовластный, не так, как князь венецианский. Палаты грандъдюка Флоренского великие и зело украшенные».

Путешественники осмотрели кафедральный собор Санта-Мария дель Фьоре и строящуюся Церковь Сан-Лоренцо с родовой усыпальницей Медичи:

«Тут есть превеликая церковь, вся сделана, от земли и до креста, из разных мраморов, а простого камня нигде нет… Другая церковь строится, где стоят гробы грандъдюков Флоренских, вся из разных драгоценных мраморов, каковой церкви нигде не наезжали. А как сию церковь начали строить, строить тому шо лет, а только еще вполовину состроена, и всегда непрестанно строится, и превеликая, сказывают, на нее тратится казна». Обязательным пунктом программы осмотра Флоренции высокопоставленными гостями был герцогский «зверинец» – предмет гордости нескольких поколений Медичи:

«Потом были во зверинце и видели больших львов, и львиц, и по полугоду молодых львов, также барсов, медведей, волков, лисиц, песцов белых, котов морских и великих орлов».

На третий день пребывания русских гостей в столице Тосканы был организован торжественный прием в великогерцогском дворце:

«И как приехали ко всходу в палаты, встретили тут боярина многие его министры. А сам грандъдюк встретил в другой палате и привитался любезно, взял боярина за руку и повел в свою палату по правую себя руку и говорил: «Зело радуюсь, видя в доме моем такого приятного гостя, которого, слыша содержаща путь свой в Италианских краях и далее, попремногу всесердечно – желал видети, которого моего желания ныне не лишился.». Против чего также пристойным образом боярин ему благодарствовал…»

Площадь Синьории. XVIII в.

Козимо III показал Шереметеву хранящуюся в его кабинете гравюру с изображением московского царя Петра в немецком платье, сказав при этом: «На сию, его царского величества, персону смотря, как на самого его, истинно чиню всегда ему почтение». Показал великий герцог и московские географические карты Черного моря, сказав, что «оную ландкарту его царское величество благоволил сочинити сам своими руками». Затем Козимо повел Шереметева в особую комнату, где хранились фамильные драгоценности Медичи: «И водил боярина в другую палату, в которой показывал камень, алмаз граненой, величиною с лесное яблоко, со всех сторон равен, также премногие разные драгоценные запоны и множество персицкого жемчугу, иной жемчуг величиною есть с русской орех, и в одной запоне казал висячей красной дал [камень наподобие рубина], величиною с большое лесное яблоко, и многие другие вещи показывал…»

После визита во дворец гостей возили смотреть особо чтимую флорентийскую святыню – нетленные мощи Марии Магдалины де Пацци, хранящиеся в церкви Санта-Мария дельи Анджели: