Борис Сударов - Звёзды нашей молодости. Эксклюзивные интервью с кумирами ХХ века и рассказы о них

На пробе в Московской консерватории, рассказывал Сергей Яковлевич, он ужасно волновался. Но подойдя через пару дней к доске, увидел свою фамилию среди принятых. «И что замечательно, – вспоминал он, – с первых дней мы все уже получали стипендию». Правда, она часто выдавалась натурой, например, мукой. И Сергей Яковлевич пек себе по три раза в день пухлые пшеничные блины.

Но трудности быта никак не отражались на его веселом, бодром состоянии духа. Он был тогда счастлив, как никогда. Он смог теперь посещать Большой театр, слушать его мастеров, знакомиться с лучшими классическими операми. Он стал и постоянным посетителем концертов в Большом зале консерватории, где впервые услышал Шаляпина.

– Как же сложилась творческая судьба Лемешева?

– Окончив консерваторию, Лемешев поступает по конкурсу в оперную студию Константина Сергеевича Станиславского. Здесь работает над партией Ленского и некоторыми другими непосредственно под руководством великого мастера театра. В такой высококультурной обстановке воспитывался талант Лемешева. Из бедного крестьянского паренька вырастал выдающийся оперный актер.

Константин Сергеевич очень любил рассказывать своим ученикам, как молодой Шаляпин, войдя в среду прогрессивных русских художников, писателей, «жрал знания», внимательно прислушиваясь к их увлекательным творческим беседам и спорам. Таким же качеством был наделен и Лемешев.

«Для меня никогда не было ничего более важного и святого, нежели пение, сцена, театр, – говорил Сергей Яковлевич. – Я всегда мог легко, без всякой внутренней борьбы отказаться от любых жизненных соблазнов во имя дорогого мне искусства».

– В студии Станиславского он ведь пробыл недолго?

– Да, менее двух лет. Затем он выдерживает конкурс в Большой театр. Одновременно получает приглашение и в Свердловскую оперу. Наверное, другой бы на его месте, не раздумывая, отдал предпочтение Большому. Но интуиция и природный ум, стремление не к славе, а к активной творческой деятельности подсказали молодому певцу правильный выбор. В то время в Большом театре было много выдающихся певцов, и начинающий артист едва ли мог рассчитывать на большую занятость в ведущих ролях.

Лемешев уезжает в Свердловск. И в первый же год поет двенадцать ответственных партий! Берендея в «Снегурочке», Альмавиву в «Севильском цирюльнике», Альфреда в «Травиате», Индийского гостя в «Садко», Фауста. Ленского… Сезон еще не окончился, а его уже приглашают в Харбин, где при КВЖД тогда работала русская опера. Два сезона, успешно проведенные в Харбине, затем два сезона на сцене Тбилисской оперы значительно укрепили его профессиональное мастерство, придали ему больше уверенности в себе.

Накопив солидный репертуар и сценические навыки, теперь уже можно было думать о Большом театре. В конце февраля 1931 года состоялся дебют Лемешеве на этой прославленной сцене.

– Что он пел тогда?

– Молодой певец предстал перед москвичами в образе сказочного царя Берендея из «Снегурочки».

Много позже Лемешев рассказывал, какое огромное волнение и в то же время праздничную торжественность он испытывал перед своим первым выступлением на великой сцене. Большой, говорил Лемешев, всегда был для него «недосягаемой мечтой, храмом, под сень которого могли вступить только самые достойные». Он вспоминал, как, выступая вскоре в концерте, долго не мог овладеть собой от волнения, когда его представили зрителям как солиста Большого театра.

Ему шел 29-й год, но на сцене нельзя было дать и 20. Он покорил зрителей своим внешним обликом, умением просто и естественно двигаться на сцене, без слащавой манерности, иногда присущей лирическим тенорам. С первых выступлений Лемешева в Большом театре, критики всегда выделяли молодого певца, подчеркивая «особую нежность и ласкающий лиризм» его голоса, его четкую дикцию.

– Какие из его партий можно было бы назвать лучшими?

– Его героям всегда было свойственно романтическое, светлое ощущение жизни, юности, искренность, благородная простота. Ему особенно удавались идеальные образы русской классической оперы. И первым из них, конечно, надо назвать Ленского. Созданием этого пушкинского образа Лемешев начал свой сценический путь, спев партию Ленского в 1925 году еще на сцене студии Станиславского. И он не расставался с ней до самого ухода из Большого театра. В 1972 году Лемешев последний, 501-й раз, раз спел любимую партию. На протяжении почти полувека артист сумел сохранить свежесть, юношеское обаяние и поэтичность этого образа. После Собинова, которого Сергей Яковлевич справедливо называл «Соавтором Пушкина и Чайковского», Лемешев был, по мнению критиков, лучшим Ленским.

И в том большая заслуга Станиславского. «Шаляпиных я из вас не сделаю, но его родственниками вы будете», – говорил он Лемешеву и его товарищам по студии, помогая находить дорогу к сценической правде.

Наряду с такими юными героями, как Ленский или Дубровский, которого он тоже прекрасно сыграл, можно было назвать мудрого царя Берендея. Это была его первая роль в Свердловской опере. Партию Берендея он выучил еще в Москве по своей инициативе. Но приехав в Свердловск, не предполагал спеть ее так скоро, хотя «Снегурочка» готовилась в то время к постановке. Лемешев регулярно ходил на репетиции и внимательно прислушивался к замечаниям дирижера и режиссера, адресованным исполнителю роли старого царя. И вот однажды, когда он по обыкновению пришел послушать очередную оркестровую репетицию «Снегурочки», режиссер вдруг спросил, знает ли он партию Берендея. «Знаю», – ответил Лемешев, еще не предполагая, что за этим последует. Режиссер, ни слова не говоря, сунул ему в руки посох и буквально вытолкнул на сцену…. Сергей Яковлевич уверенно спел свою партию. Оркестр ему даже аплодировал. И после репетиции его утвердили в этой роли.

Берендей стал одной из самых его любимых партий. В этой роли, как я уже говорила, он дебютировал и в Большом театре.

Здесь Лемешев спел многие свои лучшие партии – русского и западноевропейского репертуара. Среди них одно из самых ярких впечатлений оставил созданный им образ Ромео в опере Гуно «Ромео и Джульетта». Премьера состоялась в памятный для всех нас день 22 июня 1941 года. Спектакль почти не получил тогда откликов в печати. И это понятно: началась война, немцы бомбили наши города. Но тем сильнее было восприятие этой новой работы, главные роли в которой исполняли Барсова и Лемешев. Сергей Яковлевич показал в этом спектакле все богатство своего вокального мастерства и своего актерского дарования. Стройность его фигуры, плотно затянутой в трико, юношеская легкость движений, голос – чистый и свежий, окрашенный в нежные серебристые краски, – все это способствовало созданию артистом поэтичного образа влюбленного юноши.