Дмитрий Иуанов - Вокруг света за 100 дней и 100 рублей

– Разумеется, это полезно по молодости – пожить жизнью настоящего бродяги. Однако, несмотря на такое нынешнее времяпрепровождение, я против дауншифтинга в течение всей жизни. Мир устроен на обмене энергией, которая передается между людьми в том числе через деньги.

– Отчасти согласна. Но у каждого свой путь, и людям, разобравшимся с материальными потребностями, может подойти отказ от финансовых операций. Вся эта материя – это базис. Мы – вечность, которая переходит от одного состояния к другому – и важно уметь перейти. Я отказывалась от материального и плыла по течению. Тогда мы называли это состоянием Будды.

– И в чем же заключалось это состояние?

– Один мудрый человек собрал компанию бизнесменов, куда попала и я, и отправил в Туапсе. Там в ашраме у нас изъяли все наши предметы и нарядили в бомжей. Мы должны были дойти до Лазаревского и просить подаяние. Каждый в этой компании был состоятелен и ничего подобного раньше не делал, а тут бац – сразу стал бездомным.

– Все справились?

– Да, но каждый в разной степени. Если ты идешь в гармонии с миром, он отвечает тем же. И тут сразу стало видно, у кого как идет бизнес. Кто вел дела хорошо – ему давали подаяние и устраивали на работу. А некоторых женщин, которые стучались в рестораны, выгоняли с пинками. Я устраивалась мыть посуду в кафе за хлеб и воду, а иногда мне просто так давали еду, хоть я и предлагала свою работу. Мир помогал мне.

– Это была только его заслуга?

– Еще моей души. Она, как и любая другая, заведомо выбрала семью, место и город, чтобы получить опыт и выйти на другой уровень сознания.

– А что значит – другой уровень сознания?

– Согласно Гурджиеву, есть пирамида из семи уровней. Первый – животный уровень сознания – съесть и выжить. Его надо отработать и перейти на следующий. Часто это случается, когда человек начинает осознавать, что все чувства, мысли и эмоции – не есть он сам, но он скорее является наблюдающим. Этим самым начинается процесс разотождествления и создания моста к следующему состоянию. Каждая душа знает, какой опыт пройдет, и ждет своего часа. Родиться человеком – благо, редкий шанс, который дан не просто так. Потом человек постоянно растет, достигая пятого уровня любви, потом шестого уровня высшего знания, затем уровня просветления. В зависимости от жизни душа может перейти на уровни выше или ниже. Рядом с человеком шестого уровня сразу осознаешь, что находишься рядом с великим. Когда душа рождается, звезды и планеты фиксируются, и не зря говорят – «Так звезды сложились». А еще большое значение имеет место, в котором ты живешь, и оно определяет потоки энергии, которые будут течь внутри и в деятельности. Предназначение – быть довольным от своей деятельности.

Внутри меня всегда кипела какая-то неведомая сила задавать вопросы. Можно было не кормить меня сутками, но давать побольше спрашивать. И когда я встречал глубоких личностей, мне казалось, что вселенная сама подсовывала людей для ответа на все эти загадки. Пока светила луна, мы с Викторией задавали друг другу вопросы и отвечали так полно, насколько могли. В ту ночь между нами не было преград возраста, пола или национальности. Мы заполняли пробелы истины друг у друга. Складывалось ощущение, что все предыдущее время путешествия я спал, и кто-то наконец начал раскрывать мои слипшиеся глаза.

В 13:58 я вбежал в студию «Русского радио».

– Дмитрий! Мы уже устали сомневаться, увидимся ли. Скорее проходите к микрофону! Вот эти наушники наденьте и плотно прижмите. Удобно? Давайте начинать!

Через пять минут раздался первый звонок в студию от Константина:

– Привет, ты уже не первый день в городе и наверняка успел многое посмотреть. Скажи, какая главная достопримечательность Томска?

– У вас на удивление прекрасный город с ярко выраженной архитектурой, но все же главная примечательность – его жители, и, в частности, женщины. В России много прекрасных девушек – в Ростове-на-Дону, Санкт-Петербурге, Челябинске – но таких космических я еще нигде не встречал!

Мне удалось целый час поговорить про первые успехи и провалы кругосветки, и события, которые случались в пути, начали превращаться в какие-то далекие чужие истории. Я рассказывал, как убегал от мужиков в Ульяновске, как встречал рассвет у башни и останавливал фуры посреди холода и дождя, и все это, казалось, делал совсем другой человек. Во время музыкальных пауз мы с ведущей снимали наушники, выключали микрофоны и танцевали по всей студии, бегая из угла в угол, а потом еле успевали сесть и с одышкой продолжали эфир.

На радио мне понравилось, а после выхода из студии пришло сообщение: «Ты еще в городе? Я хотела прогуляться в центре и подумала, почему бы не рассказать тебе нашу историю?» Плацкарт, доставшийся с неимоверным трудом, пришлось переносить. Вечером у фонтана на площади Батенькова я встретился с Дианой.

– Ну что, путешественник, всему Томску про себя рассказал?

– Не-а, зато Томск мне про себя куда больше поведал.

– Это хорошо. У нас здорово обучаться, отдыхать и мероприятия устраивать, но за большими карьерными перспективами все уезжают, хотя бы в тот же Новосибирск, – вздохнула Диана и повела меня по Аптекарскому переулку.

– А ты здесь почему работаешь?

– Потому что мне нравится мой город! Я здесь чего только не делала – и почтальоном была, и флористом, да много кем.

– Раньше я не стал бы общаться с таким человеком. Это какая-то тотальная неопределенность, и мне было бы не по нраву идти с тобой, чтобы ты на меня как-то плохо не повлияла.

– Дурак ты, Дима! Все через свои стереотипы рассматриваешь. Человек-то может быть хорошим, а ты штамп ставишь.

– Но сейчас я как-то тебя до сих пор терплю! Ты же окстилась с тех пор и начала работать на любимой работе?

– По секрету скажу, я теперь не только на любимой работе работаю, но и волонтерством занимаюсь!

– Это как?

– Я преподаю живопись у не очень обычных людей. Они – эм, как бы правильно выразиться – немного больны. Понимаешь, когда мне было шестнадцать, я оказалась на улице. Мне очень хотелось, чтобы кто-то помог, но никто этого не делал. И тогда я подумала, почему люди не помогают друг другу просто так, почему помощь является чем-то страшным, а не нормой. Тот момент был поворотным. Я выкарабкалась и захотела жить в мире, где каждый помогает другому – и это нормально. С тех пор идея благотворительности стала фундаментом всей моей жизни. Сейчас я преподаю в детском доме детям-сиротам, а еще людям-инвалидам с синдромом Дауна. Они тоже люди, и я хочу помочь им.

– Ты чувствуешь себя наравне с ними?

– Написанные диагнозы слабоумия делают из взрослых детей, хотя им от 18 до 40 лет. И, знаешь, мне их общество зачастую приятнее, чем других людей. В них есть понимание жизни, они полностью осознают, как к ним обращается общество, и они добры к нему, понимая свои особенности. Они относятся к миру так, как бы хотели, чтобы мир относился к ним. В них есть тот момент, который я очень ценю во всем живом – они не высокомерны, у них нет оценочного восприятия. Вот ты меряешь реальность через призму из своей башки. И в тот момент, когда ты даешь оценку «достойно, прекрасно, отвратительно», правда от тебя ускользает. А они воспринимают окружение прозрачно, не оперируя понятием престижности. Поэтому их мир чище и больше похож на настоящий.