Алексей Иванов - Заказные преступления: убийства, кражи, грабежи

Из рапорта оперативника: «Среди отечественных наркодельцов обсуждается вопрос об открытии новых дискотек специально для распространения экстази и других более сильных наркотиков, так как пропускная способность уже существующих из-за все возрастающего спроса явно недостаточна. В связи с этим Зверек упомянул известного молодежного кумира… Он считает, что те, кто далеко смотрит (наркомафия. – Авт. ), пытаются использовать авторитет кумира и других известных представителей шоу-бизнеса для вовлечения большего числа молодых людей в потребление экстази. Кумир является завсегдатаем вышеуказанных дискотек, вокруг него всегда много молодежи, и в этой тусовке идет активное распространение наркотиков. Он старается не рекламировать, что сам потребляет наркотики, но Зверек неоднократно видел его в состоянии сильного наркотического опьянения».

Поскольку 5 июня сего года в программе по шестому каналу телевидения в программе «Музыка и пресса» этот кумир открыто призывал молодежь употреблять экстази, я называю его имя – Богдан Титомир. В общем, все как в песне: «Эй, приятель, посмотри на меня! Делай как я! Делай как я!..»

По свидетельству наркоманов, экстази вызывает потребность в более сильном наркотике, и уже немало их приятелей перешли с экстази на кокаин. Сейчас продавцы на дискотеках рекомендуют своим клиентам своеобразный коктейль из экстази, кокаина и ЛСД. «Райское наслаждение»! – утверждают они, умалчивая о том, что после употребления этой адской смеси «тихо шифером шурша, крыша едет не спеша». И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, для чего нашим мафиози нужны дискотеки. Снабжая их посетителей экстази, они готовят рынок для сбыта кокаина и ЛСД. Российские наркодельцы уже договорились с бывшими гражданами СССР и РФ, проживающими ныне в США, о контрабандных поставках этой отравы в Москву!

Бывает, что постоянные посетители дискотек исчезают – кто на время, а кто и навсегда. Одни становятся пациентами психиатрических больниц, другие, совершив преступления в состоянии наркотического опьянения, садятся на тюремные нары, третьи, не рассчитав дозы, попадают на кладбище. Страшно представить себе, что будет, когда на дискотеках в изобилии появятся кокаин и ЛСД.

(С. Гарнага. //Совершенно секретно. – 1995. – №6)

«О мертвых либо хорошо, либо ничего». Но мудрость древних перечеркивается политической борьбой, в которой привычно манипулируют и фигурами умерших.

Станет ли Константин Осташвили новым Хорстом Весселем? Кажется, у него есть все данные для этого. Один из руководителей народно-православного движения «Память» Константин Осташвили, приговоренный к двум годам лишения свободы за организацию погрома в московском писательском клубе, покончил с собой в тверской колонии. Начальник колонии и местный прокурор заявили: нет оснований сомневаться в том, что Осташвили по собственной воле и без чужой помощи покинул этот мир, о «доведении» до самоубийства говорить тоже не приходится. Но нашим национал-социалистам эти объяснение ни к чему: Осташвили прикончили евреи, добрались до него и в колонии.

Не знаю, найдется ли у какого-нибудь психоаналитика желание понять, почему совершил самоубийство «герой» одного из громких судебных процессов последнего времени, коротавший колонийские дни в компании одного убийцы и одного взяточника. Было ли это результатом жестокого оскорбления, нанесенного товарищем по заключению: введенный заблуждением неарийским обликом, один из зеков назвал Осташвили, борца за русскую идею, «жидом»? Или петля – логичное завершение жизни хронического алкоголика…

О смерти Осташвили написали все московские газеты. Не много ли чести? Этот вопрос возникал и год назад. Несколько недель московский городской суд разбирался в событиях одного январского дня, когда полсотни хулиганов пришли «бить евреев» в Центральный Дом литератора.

Несмотря на возражения общественных обвинителей, которые требовали выявить силы, поддерживающие и организующие национал-социалистическое движение, на скамье подсудимых оказался только один Осташвили. Псевдопатриотическая пресса утверждала, что над ним устроена политическая расправа и что судят его не за уголовное преступление, а за взгляды.

Но Осташвили судили не потому, что он был патологическим антисемитом, а потому, что он попытался реализовать свои взгляды на практике и сразу превратился в уголовника.

Конечно же, Осташивли был уверен в своей неуязвимости. И не только в силу собственного нахальства он закричал милиционеру: «Я депутат, я неприкосновенен!» – и милиционер, проявив редкую для этой профессии покорность, отпустил его, хотя депутатом Осташвили никогда не был. Осташвили верил в силу и надежность своих единомышленников, но они его бросили и предали.

Еженедельник «Ветеран» отказал ему в праве именоваться патриотом, поскольку выяснилось, что фамилия его бабушки Штольтенберг. Осташвили пытался утверждать, что бабушка всего-навсего немка, но уж ему-то следовало помнить, что «патриотов» такие оправдания только смешат… Товарищ по совместной борьбе с сионизмом и демократией Дмитрий Васильев, глава другого крыла «Памяти», напрочь от него отрекся: «Абсолютно невменяемый Осташвили-Смирнов собрал вокруг себя кучку юнцов, не понимающих, что они являются игрушкой в руках ловкача… Парадокс, что честь России взялся „защищать“ даже не грузин, а, как мне сообщили, простите, чуть ли не еврей. Он настоящий провокатор».

Теперь, когда Осташвили мертв, его еще раз пробуют на роль героя. Потому что отечественным национал-социалистам нужен свой Хорст Вессель…

До той минуты, когда командир отряда штурмовиков берлинского района Фридрихсхайн недоучившийся студент Хорст Вессель получил пулю от Альбрехта (Али) Хелера, имевшего шестнадцать судимостей, никому бы и в голову не пришло делать из него героя. Но только что назначенный руководителем столичной партийной организации и ответственным за пропаганду Иозеф Геббельс первым понял, как нужно действовать.

Это до смерти Вессель был пьянчужкой, драчуном и сутенером. После смерти он стал пламенным национал-социалистом, загубленным евреями и коммунистами.

«Хорст Вессель мысленно марширует вместе с нами, – говорил Геббельс на похоронах. – Когда в будущем будут маршировать вместе рабочие и студенты, они запоют его песню „Выше знамя!“, сочиненную им в порыве вдохновения за год до смерти».

Это было в начале 1930 года. Еще никто не верил, что национал-социалисты способны взять власть.

Хорст Вессель был превращен в борца за просыпающуюся Германию, в героя, которому должна поклоняться вся немецкая молодежь. «Вессель – тот избранник, которому следовало умереть в страшных мучениях, чтобы его смерть пробудила и твердо сплотила всех, кто думает по-немецки», – писал один из нацистских бардов.