Сапармурат Ниязов - Рухнама

По сей день сохранились на нашей земле колодцы глубиной двести, триста метров. Наши предки рыли их среди сыпучих песков, добираясь до подземных источников с помощью чёвлюков (чёвлюк – сплетенный из прутьев акации цилиндр, опускаемый в колодец, чтобы не осыпались его стенки). Эти колодцы так глубоки, что, кажется, достают до самого сердца Земли. Туркмены называли их «йылдызбойлы гуюлар», что означало: до их дна так же далеко, как до звезды на небе.

Если вспомнить, что девяносто процентов туркменской земли занимает пустыня, нетрудно представить, сколько тысяч колодцев требовалось для поддержания здесь нормальной жизни. Именно столько и было вырыто предками, ведь они всегда стремились к мирной жизни, придавали ей огромное значение. Кроме того, они рыли колодцы (сарбоды), в которые стекала дождевая вода с такыров. Всю зиму люди накапливали ее впрок – для жаркого лета. Зимой в огромные котлованы (гарданы) сбрасывались спрессованные комья снега, которые уплотняли, забрасывали кустарником, а уже потом засыпали песком в метр-два толщиной. Летом талая вода была подобна живительному соку…

Наши предки умудрялись и из гор добывать прозрачную, как слеза, родниковую воду. Они рыли кяризы длиной в несколько километров, прокладывали целые тоннели в горах, добывая из их скалистых недр грунтовую воду и пуская ее на поля. Кяриз – очень сложное гидротехническое сооружение, представляющее из себя систему колодцев, соединенных подземными арыками для извлечения грунтовых вод. Кяризгены (строители кяризов) тянут траншеи за несколько километров от горы к ее подножию. Через каждые тридцать-сорок метров роется колодец, землю и камни из которого с помощью колоды вытаскивают наружу. Когда видишь горы грунта возле колодцев, понимаешь, как любили жизнь наши предки, какой они обладали волей к созиданию, талантом к жизнеустройству. Если бы можно было мысленно представить картину всех городов, возведенных туркменами за пять тысяч лет своего существования, наверняка, они покрыли бы всю планету.

Жизнелюбие и основательность туркмен – от их способности душой воспринимать окружающее их жизненное пространство, сливаться с ним в мудрой и активной жизнедеятельности. Собираясь вырыть канаву, туркмен вешал на шею кобыле набитый песком мешок и выгонял ее по предстоящему течению воды. Тяжело груженная кобыла по инерции шла в нисходящую сторону. Вослед ей люди ставили вешки, а уже потом прокладывали в этом направлении арыки, канавы.

В древности туркмены, собираясь обосноваться в каком-нибудь месте, проводили его предварительную проверку. Для этого ставили в нескольких местах кувшины с водой, а к длинной палке, воткнутой в землю, привязывали кусок мяса. Через некоторое время старейшина аула в сопровождении почтенных стариков производили проверку. Если вода зеленела, а мясо портилось, – жить в этом месте нельзя. Не случайно у туркмен есть поговорка: «Не получилось дом построить – земля не приняла». Не обладая соответствующими знаниями, а лишь на основе жизненного опыта и природной интуиции наши предки знали о благоприятных и неблагоприятных для жизни зонах земли.

… Когда переполняется кладбище и надо открывать новое, туркмены не станут хоронить кого попало в первой могиле. Это должна быть могила человека-ангела, и не обязательно, чтобы он был муллой, ахуном, ишаном, главное, чтобы при жизни это был замечательный человек.

… В давние времена большой аул снаряжает в путь караван за зерном, однако в назначенное время караван не возвращается. Проходит полгода – о нем ни слуху, ни духу.

Родственники пропавших, оседлав коней, объезжают все места окрест вдоль и поперек, справляются в соседних аулах, но караван словно сквозь землю провалился!

Конечно, по тем, кто пропал живьем, поминки не справишь, так что землякам ничего не оставалось, как жить дальше и ждать хоть каких-то известий. Прошло лет семь-восемь, как аул взбудоражила весть, что где-то чабан наткнулся на человеческие кости. И опять всадники отправляются в путь. Выяснилось, что разбойники, напав на караван, ограбили его, а людей убили и закопали, чтобы не было запаха тлена. «Что же делать?» – горько задумались земляки: ведь в те времена не существовало понятия «братская могила».

На помощь пришла древняя мудрость туркмен: останки укладывают в ряд, кровные родственники погибших по одному делают кинжалом надрезы на запястье и роняют капли крови на кости скелетов. Если кровь капает не на родственную кость, она стекает с нее, если же это родня, то капля буквально впитывается в кость, словно в песок…

Так каждый отыскал своего брата, родственника и похоронил его как подобает. «Сюнк хоссары» (родня по кости) – до сих пор говорят туркмены.

В печали и в радости, в труде и веселье туркмен оставался туркменом – преданным своей земле и своей природе от первого до последнего вздоха. Трудно найти в общечеловеческом этносе более глубинную привязанность к корням и соли своей земли, более доверчивую преданность ее природе, более щедрый душевный отзыв на ее красоту и многоцветие.

Национальная одежда туркмен – не что иное, как материализованный гимн туркменской природе с ее долгим, жарким летом и краткой, как миг, ароматной, торжественной весной. Вот почему испокон веку туркменские женщины предпочитают наряды ярких весенних расцветок, растягивая на весь год цветение всей палитры красок – от сочно-алой до ярко-зеленой и небесно-синей. Весенние расцветки и у мужских свадебных нарядов.

Туркмены ткут для себя настолько высококачественные ткани – кетени, дарайы (шелковая ткань красно-фиолетового цвета), гырмызы донлук (красный шелк для мужского халата), сукно для мужских чекменей, что даже самая современная текстильная технология не сумела воспроизвести эти образцы.

Мерлушковые папахи, высокие женские боруки спасают от жары. Особый крой туркменских чекменей, шелковых халатов делает туркмен статными, плечистыми, сильными мужчинами.

В дни войны туркменские джигиты надевали, как сказали бы теперь, камуфляжную форму – бежевые чекмени и бежевые папахи, стреножили буланых коней. Экипированный таким образом, воин-кавалерист сливался с окружающей природой, становясь невидимым. Вот какое свидетельство о военных приемах туркменских джигитов оставили очевидцы: «Они появляются неожиданно, словно возникают из-под земли, а когда необходимо, также незаметно исчезают, словно проваливаются сквозь землю».

Побывавшие в нашей стране путешественники пишут о том, что туркмены круглый год тренируют своих коней и сами тренируются в течение года. За три-четыре дня до начала похода или битвы туркмен резко сокращает свой рацион, садится на растопленный белый бараний жир. Таким образом он быстро сбрасывает лишний вес, подтягивается.