Павел Хлебников - Разговор с варваром

Мы ответили, что у нас законы разные. Мы не можем придерживаться их законов. Поэтому не можем быть с ними и под ними. Мы можем быть только под Богом.

[ПХ]И тогда в дело пошли ножи...

[Х-АН]И огнестрельное. Там из трех стволов в меня стре­ляли и попадали в прохожих, которые рядом со мной были. То есть с обеих сторон были и жерт­вы, и трупы.

[ПХ]Я так понимаю, что это был ключевой момент,

когда, возможно, воры в законе могли бы подчи­нить чеченскую общину. Но чеченская община не дала себя подмять.

[Х-АН]Да, это была разборка, где по большому счету бы­ло решено со всеми кланами типа люберецких и других. Мы с ними авторитетно разобрались, и, естественно, после этого они все отступили... По­сле этого пошел весь этот страх на чеченцев. В мире бизнеса, где хотели и зарабатывать, и быть защищенными, надо было платить дань.

[ПХ]Были ведь и другие подобные разборки между че­ченцами и московскими бандитскими авторите­тами?

[Х-АН]Был один случай, как раз после «Аиста», на ко­рабле, который на реке стоял, возле Якиманки – там ресторан такой был, «Прибой», по-моему, на­зывался. Я как раз там и находился, на корабле... И там была сделана облава. Видимо, кто-то ска­зал, что мы снова будем встречаться с ворами. Пе­тровка нагрянула, чтобы меня убрать. Но там по­лучилось удачно.

Милиционеры все паспорта проверяли. Но мне удалось скрыться в одной из кают. Там все ка­юты проверили, везде прошли, и осталась только каюта, где я находился. Они требуют открыть. Один из наших не открывает, говорит: у меня ключей нету, это помещение директора, а дирек­тор дома и ключи с собой забирает. Они говорят: мы будем ломать дверь. Он говорит: хорошо, надо спросить у директора, позвонить и спросить, можно ли ломать или он подъедет. Пока такие разговоры идут, я нашел другой выход в зал. А в зале уже у всех документы проверили и держат у выхода. И в этот момент мои друзья отвлекают внимание, начинают ругаться с милиционерами, которые стоят у дверей, буквально концерт там устраивают. Я тихонечко открываю дверь и попа­даю в помещение, где уже всем проверили доку­менты. Я сажусь, и мои друзья продолжают со мной разговаривать. Милиционеры ничего не ви­дели. Они просто посчитали, что там уже все про­верено, и больше не проверяли.

Патруль в конце концов открыл ту дверь в ка­юту. Но там никого уже не было. Вот так мне уда­лось оттуда уйти. А они на сто процентов были уверены, что я там нахожусь, и решили, что я то ли в воду выпрыгнул, то ли еще что-нибудь.

Хороший рассказ... Кавказский бандитизм потому и по­читается в некоторых кругах, что кавказские рассказы такие вот увлекательные.

[ПХ]А какие вопросы вы собирались решать на корабле?

[Х-АН]Ну там получилось, что после «Аиста» некоторые авторитеты стали говорить, что мы себя непра­вильно ведем, что чеченцы вроде гости в Москве, а разборки устраивают... Ну а мы им сказали, что если они ворами в законе только становятся, то мы ими рождаемся. Поэтому с нами они проигра ют. Так было сказано. В общем, стали оспаривать, кто прав, кто виноват.

Были и те, которые уже сообразили: лишь бы мир. Они понимали: раз столкнулись с такой си­лой, как чеченцы, то все для них закончится про­игрышем. Они бы могли завести вечную войну, но вечная война у нас уже давно идет.

[ПХ]Значит, это была встреча между ворами в законе и чеченцами?

[х-ан]Да. Мы встречались с ворами. Нас было много. Мы им сказали, что это не в пользу мафии, не в их пользу... Мы должны найти общий язык. И так далее. Ну и они в принципе пошли на это, поня­ли: если пересекать друг другу дорогу, каждый раз придется садиться за стол переговоров.

[ПХ]Мир, который вы там заключили, оказался проч­ным?

[Х-АН]Да. Прочным оказался. На много лет. То есть то, что было заключено тогда, сыграло свою роль, положительную роль. А потом уже...

Воры же тоже не однородная масса. Я хочу сказать, что да, общий язык надолго получился. Но потом все равно через несколько лет, когда го­сударственные структуры уже стали специально преследовать чеченцев, они поднимали любые силы, которые можно было противопоставить че­ченцам. Среди воров они нашли таких, которые начали пропагандировать, что надо идти против чеченцев... В общем, государству удалось эту ма­шину поднять против чеченцев. То есть если вначале была одна война, потом развернулась более мощная атака. Все вместе против чеченцев пошли.

Вот как описывает этот период Николай Модестов в своей книге:

«Чеченцы начали активно проповедовать теорию захвата территорий. Они обложили налогом „на охрану“ значительную часть столичного криминального бизнеса и только появившиеся в огромном количестве кооперативы. Вез борьбы с уже поделившими между собой Москву группировками – солнцевской, люберецкой, по­дольской, балашихинской – обойтись было нельзя. Эти обстоя­тельства способствовали объединению по национальному признаку разрозненных и редко контактировавших чеченских кланов. Атлан-гериев, Нухаев и привлеченные к сотрудничеству Сулейманов, Алти-миров и Таларов (ставший впоследствии уважаемым казначеем об­щины) создали единую систему боевых групп, опекавших конкрет­ные районы города и способных быстро собраться вместе по сигна­лу тревоги.

В течение 1988—1989 годов объединенные силы общины прове­ли около двадцати сражений с московскими бандформированиями и разрозненными малочисленными группировками. Община выставляла от 20 до 80 боевиков, в зависимости от серьезности противника».

[ПХ]Какое столкновение между чеченской общиной и славянскими группировками в Москве было са­мым серьезным, помимо кафе «Аист»?

[Х-АН]Таких столкновений было очень много – и в Южном порту, и в центре города, и в ресторане «Узбекистан»...

Раз мы взяли очень большую колонну и про­ехали буквально по всем ресторанам. Это вначале еще, когда нужно было утверждаться. Мы по все­му городу вылавливали эти группировки разные типа бауманских, которых мы полностью разби­ли. То есть большая операция, серьезная.

[ПХ]Большая колонна – это сколько человек?

[Х-АН]Так трудно сказать. Ну, четыреста человек, пять­сот человек. Это был один раз, когда мы такую большую колонну выставили. На самом деле не­посредственно работали две машины, то есть шесть-восемь человек, которые заходили в ресто­раны, где находились противники, и очень дерзко решали вопросы.

А остальные были в поддержку. Колонна езди­ла и искала. Это, скорее, была демонстрация войск. Надо было показать, что здесь серьезно, что здесь не нужно шутить. Машины орудовали очень аккуратно, четко, чтобы толпы не было, чтобы не пострадали невинные люди, чтобы кос­нулось это только тех, которых все знали как уго­ловных авторитетов. Касаться другого мы не хоте­ли, потому что, если еще толпу заводить, все мо­жет совсем плохо закончиться.